Читать книгу Алтай. Аномалии # Торшерная терапия 3 онлайн
Но если поместить предательство под микроскоп, можно увидеть много любопытного. При детальном рассмотрении можно обнаружить даже психологические травмы. Не свои – предателя. В этот момент попытайся понять, что двигало обидчиком. И удивишься: к тебе предательство не имело никакого отношения. Ты – только буфер, в который с разгона мчался автомобиль, потерявший контроль управления. А теперь важное: вперёд! Нужно спасаться. Избавиться от тьмы внутри. Освободиться, чтобы снова стать прежним, свободным. Это лучшее сбережение себя, сохранение своей сущности. Простить и отпустить с миром. И если потребуется – помочь сохранить «человеческое» другого.
Всё это шептала ей лиственница. Ветер трепал каштановые локоны. Горы отражались в глазах спокойствием и уверенностью. Завтрашний день жив. И Светлана в нём жива. Ей снова есть место среди живых.
«Любое событие оставляет след. Сделай след зажившим шрамом, а не кровоточащей раной. Прости и отпусти с миром». С этим знанием Светлана вернулась домой, свободная и исцелённая. Исцелённая – значит целая, когда собираешь воедино куски, на которые распадается разорванное болью сознание, и примиряешь между собой все части личности, принимая разную себя. И ту, которую любят, и ту, которую отвергают.
«Прости и отпусти с миром. И если потребуется, помоги сохранить „человеческое“ другого», – ещё раз напомнила себе Светлана, вздохнула и стала собирать чемодан.
Часто те, на кого надеешься, могут предать, а те, кем пренебрегаешь, могут спасти.
***
ДимычБывают такие щербатые, у которых между двумя передними верхними зубами – щель. И будто сразу ощущаешь, что человек лукавый. Врун, может. Ненадёжный, в общем, человек. Таких Димыч не любил и сторонился. Вот и водителю не сказал ни слова.
«„Немой“. Сам ты немой. За „старика“ прощаю, возраст, ничего не поделать, – мысленно отвечал Димыч щербатому водителю и вместо красивых пейзажей за окном изучал ручку своего портфеля. – Всему виной болезнь эта».
Рак съедал Димыча изнутри. Стадии принятия остались далеко позади вместе с безуспешными попытками лечения. Кожа выглядела как высохшее яблоко. Тёмная, неестественно жёлтая и сухая, как папирус. Не будь он врачом, возможно, надежда бы так и теплилась в нём, но пальцы сами собой лезли пальпировать печень, вывалившуюся за край рёберной дуги на недобрые десять сантиметров.