Читать книгу Потомокъ. Князь мертвецов онлайн
Брошенный последним големом труп лежал совсем рядом, от него остро и противно пахло кровью, и… как бы ни хотелось замереть и не шевелиться, но надо вставать и убираться отсюда. А еще где-то под насыпью лежит бедняга-сторож, и хоть надежды почти нет, но вдруг и он жив?
– Узнаем, – прокряхтел каббалист и тоже с трудом поднялся. – Отпишем в главную контору, пусть разбираются, кто из соперников по железнодорожным подрядам на столь жесткие действия способен.
– Не стоит. Писать, – глухим голосом откликнулся Пахомов. Он стоял над последним убитым и смотрел, смотрел… В голове вертелась всего одна мысль: «Теперь я понимаю, почему его голос казался мне знакомым!»
Каббалист доковылял до Пахомова, ухватился за плечо – было больно, но инженер даже не дернулся.
– Нам всем конец… – обреченно выдохнул каббалист.
– Он сам… его люди первыми напали… – Пахомов понимал, что его слова звучат детским лепетом.
– Кто нас станет слушать? – с безнадежной горечью ответил каббалист. – Особенно меня…
– Значит… – Пахомов сглотнул. – Надо сделать так, чтоб никому ничего не пришлось объяснять.
Они посмотрели на лежащего без сознания Карташова, на тела, разбросанные по насыпи, и кивнули друг другу.
Глава 1
Череп в зазеркалье
– Сегодня самый важный день в моей жизни!
Он посмотрел в зеркало и с нажимом повторил:
– Самый важный день моей жизни! Сегодня!
И встретил собственный напряженный взгляд, в глубине которого прятались разом и страх, и предвкушение.
Бережно провел гребнем по тщательно уложенным темно-русым волосам, повернул голову, придирчиво оглядывая себя со всех сторон. В большом настенном зеркале отразился юноша неполных шестнадцати лет, не слишком высокий, хоть и низкорослым не назовешь, изрядно широкоплечий.
Дмитрий Меркулов, сын коллежского советника Аркадия Меркулова и Рогнеды, в девичестве кровной княжны Морановны из рода Белозерских, неприязненно воззрился на свое отражение. Черты собственного лица его устраивали – пусть они и не блистали особой красотой, но в них сквозило древнее благородство рода покойной матушки (по крайности, Мите хотелось так думать!). Зато в коренастой фигуре, увы, не было ни грана модных в высшем свете тонкости и изящества. Сполна сказывалось отцовское наследие. Отец нынче, конечно, человек значимый, потомственный дворянин и многих орденов кавалер, но происхождение имел вполне плебейское – отец его, Митин дед, был всего лишь городовым! О чем сам Митя предпочел бы забыть, только вот отец ни в какую не соглашался. И вспоминал, и говорил, и гордился, и от Мити требовал того же.