Читать книгу Как Шагал в нарисованном Витебске шагал онлайн

– Врожденным? – Франсуаза наморщила лобик, было заметно, что она опять не до конца понимает, о чем толкует художник.

Увидев это, он прибавил:

– Все, что касается цвета, возникает в голове художника в момент его рождения. Оно возникло и отложилось в подсознании, где-то там в подкорке, – Шагал указательным пальцем постучал себя по виску и продолжал: – Потом оно как зерно зреет где-то в глубинах мозга, а созрев, выплескивается на полотно. Иными словами, результат работы не зависит от метода письма или от фигуры, на которую вы кладете цвет.

– Да, да, я где-то читала про это. Словом, я кое-что слышала из того, что вы сказали.

– Слышали? – удивленно спросила Валентина и тихо, так, чтобы услышала только барышня, едко прибавила: – Слышать и понимать – это разные вещи.

Франсуаза не расслышала замечания Бродской и в запале продолжила:

– Мне кажется, цвет может зависеть от владения художником кистью… Правильно я думаю… Да?

Шагал медлил с ответом. Девушке не терпелось, и она спросила, удивляясь собственным словам:

– Неужели нет?

– Последнее вернее, – художник слегка встряхнул шевелюрой и продолжал: – Владение кистью тут тоже ни при чем. Цвет вне всяких школ, направлений или умений. Краска – это и есть искусство, а оттенки – это главные ее интонации.

– Я не совсем понимаю, а как же тогда мастерство художника и все такое?

На виске Франсуазы появилась голубая жилка и интенсивно забилась. Шагал видел, как напряженно она пытается обдумать пояснения, напрягая все свои скромные возможности. При этом барышня так изящно повернула лебединую шейку, так мило стала покусывать нижнюю губу, не замечая, как слизывает помаду, что возникающие ямочки на ее щеках не могли не привлечь взгляд художника. Он невольно подумал: «Если бы я был помоложе лет на шестьдесят, я пригласил бы ее в кино или на танцы…» Отмахнувшись от глупых мыслей, непонятно каким образом залетевших в голову, он, посмеиваясь над собой, произнес:

– Дело тут не в мастерстве. Живопись – это не только отражение моего внутреннего «я». Она выходит за пределы простого владения кистью. Цвет и его линии содержат в себе мою индивидуальность. Именно она, индивидуальность, данная природой, рождает мое послание миру. Еще давно, когда я только начал изображать человека, его воспоминания или его размышления как что-то одновременно существующее, то есть видимое рядом с ним, мои картины стали считать чудачествами. Но ведь наряду с настоящим у человека есть и прошлое, во всяком случае, на подсознательном уровне оно всегда с ним. Вот я его иногда и изображаю. Вы понимаете, о чем я толкую?