Читать книгу Женщина и любовь в Библии онлайн

В этот момент, причем не только благодаря самым бдительным дозорам феминизма,

женщина, чтобы быть самой собой, становится антагонистом мужчины. На злоупотребления власти она отвечает стратегией поиска власти. Этот процесс ведет к соперничеству полов, когда идентичность и роль одного утверждаются в ущерб другому. Результатом всего этого становится опасная путаница в антропологии, непосредственно и губительно воздействующая на структуру семьи[18].

Тема, до сих пор только намечавшаяся, теперь нуждается в более точных определениях. В течение последних примерно двадцати лет феминистская теория, развив деятельный антагонизм, отказывается от понятия полового «различия», перейдя к понятию «гендера» (итал. genere, англ. gender). На первый взгляд в нем нет ничего опасного, но в действительности его использование весьма рискованно, если вообще не губительно. Понятие «гендера», введенное в 1986 г. Джоан Скотт в качестве методологического ключа к феминистской историографии, позволило объявить неадекватной разрабатывавшуюся до тех пор «историю женщин». Ныне «гендер» призван стать образующим элементом общественных отношений, основанных на принятых различиях между полами; именно он определяет отношения власти. Только «гендер» способен якобы положить начало подлинной феминистской историографии: в противоположность «полу», связанному с биологической реальностью, «гендер» реально соотносится с социальными, культурными, философскими, религиозными измерениями, прежде присущими «полу». Перекличка «пола», заданного биологически, и «гендера», порожденного культурой, действительна как для мужчин, так и для женщин. Следовательно, используя это понятие, можно, казалось бы, избежать и андроцентризма, и асексуальности – двух явлений, исходящих из традиционной антропологии.

После первого толчка теоретизирование вокруг «гендера» бурно развивалось. «Пол», ранее понимавшийся как неизменный данный природой признак, превратился в некое податливое и, следовательно, изменчивое состояние; женственность и мужественность стали считать просто порождением культуры. Отсюда следует, что историков и антропологов должно интересовать не «различие» само по себе, а способ его интерпретации в культуре, пути возникновения данной «натурализации». Всё дело – в процессе, по-разному развивающемся в каждой культуре и меняющемся во времени. Следуя внутренней динамике и бесконечным умозаключениям, феминизм, пусть и пестрый, дошел в конечном итоге до парадокса, согласно которому «гендерное различие» в определенных случаях не только не имеет значения (L. Irigaray), но и, становясь, так сказать, «кочующим субъектом» (R. Braidotti), требует устранения [undoing] самого понятия «гендера» (J. Butler).