Читать книгу Пик коммунизма онлайн

Сам техникум был разорен, конечно, и здания серьезно повреждены, но все это было второстепенно. Главное – парк был жив, а значит и техникум скоро поднимется из руин. Скоро из Грязовца вернулись на постоянное место жительства коровки и учебники, да еще и новые люди приехали – преподаватели, которых пламенный Рылько увлек за собой с вологодчины на волшебную кокинскую землю.

Кипучая энергия Рылько, обнаружившего свое кокинское детище живым, стала воистину вулканической: Кокино стремительно восставало из руин. Помимо энергии и талантов стратега и вождя, роль здесь сыграли и могучие связи Петра Дмитриевича. Уж так получилось, что не все его однокашники большевистского замеса попали под нож тридцатых годов. Грибачев Николай Матвеевич, ученик Петра Дмитриевича времен ШКМ – школы крестьянской молодежи в деревне Мякишево близ поселка Выгоничи – выжил, например, стал официальным придворным поэтом и главным редактором центрального глянцево-политического журнала страны под названием «Советский Союз». Пожилым людям, заставшим эпоху победившего социализма, не нужно напоминать, что означали средства массовой информации в те времена – в первую очередь газета и журнал. Статья официального корреспондента могла стоить головы не то что председателю колхоза, но и секретарю обкома партии (при наличии верховной воли, разумеется). Газета была и рупором, и двигателем, и карающим мечом, и пропуском на Олимп. В те времена не нужны были папарацци, ползающие с фотоаппаратами по анальным отверстиям цивилизации в поисках сенсаций. Сенсации в Советском Союзе делались планомерно и продуманно, и газеты и журналы были их глашатаями, а главные редакторы – лицами, приближенными к жрецам, с большими связями и влиянием (до тех пор, пока в результате придворных интриг они не впадали в немилость сами, и их не выкидывали на свалку, для пущей надежности закидав сверху грязью. Главному редактору «Советского Союза» Грибачеву повезло: он выстоял все отпущенное ему время до конца).

А еще в обойме мощных знакомств Рылько были первые секретари обкомов, министр сельского хозяйства СССР, посол в Чехословакии. С министром, вроде бы, учился он когда-то и дружил с ним закадычно. Понятно, что при таком раскладе знакомств Кокино получало все лучшее, на что падал быстрый и внимательный глаз Петра Рылько: элитных коровок, новейшие трактора, импортную сельхозтехнику, фонды, финансы. Кроме того, большой эстет по природе своей, Рылько был помешан на «зеленой архитектуре», как он ее называл, и на базе столетнего холаевского парка, в его границах, силами преподавателей и учащихся создан был дендропарк с коллекцией редких деревьев и кустарников. Кокино утопало в цветах. У каждой клумбы был свой ответственный преподаватель, который со своей учебной группой обязан был содержать приписанный ему цветник в образцовом порядке. Между группами происходило постоянное соцсоревнование за лучшую красоту на вверенных участках. Все дороги и дорожки были заасфальтированы, бордюры побелены, деревья и кусты пострижены. За пострижку кустов вдоль всех дорожек Кокинской империи ответственность лежала на моем отце. Не только потому, что в силу инженерного образования он имел хороший глаз на прямую линию и заданный угол, но и потому еще, что был педантично-требователен и кристально честен: если кто-то и способен был не спереть великолепные чешские ножницы для обрезки кустов – инструмента, от которого глаза горели даже у овечьих стригалей, то это был только Шенфельд. Рылько эту особенность Шенфельда знал и очень ценил. Он знал также, что чешские ножницы Шенфельд хранит у себя под кроватью и выдает под роспись.