Читать книгу Эпикуреизм онлайн

В психологии, естественной истории и политических исследованиях он не просто великий метафизик: он внимательный наблюдатель и кропотливый собиратель фактов. Он перечисляет, со всеми подробностями, действительные явления, представленные опытом, совершенно отдельно от теоретических отношений системы, под которую они должны были бы, с другой точки зрения, подходить.

Таким образом, в Платоне и Аристотеле существовали противоборствующие тенденции. В Платоне есть, с одной стороны, политический и практический инстинкт, который делает его реформатором морали или образования, и, с другой стороны, логический, или, чтобы сохранить его собственное более широкое слово, диалектический интерес, который побуждает его критиковать и анализировать, и говорить, что «жизнь, которой отказано в критике, не есть жизнь для человека.1

У Аристотеля же мы видим постоянную борьбу духа между идеальным и метафизическим настроем, которому по душе абстрактные формы бытия, и реалистическим чувством, которое замечает каждую деталь в действиях рационального ума и в явлениях живой природы, чтобы отвести всем мелочам, даже самым униженным животным, свое место в обширном собрании примеров.

Две школы, унаследовавшие Академию Платона и Перипатос Аристотеля, в обоих случаях не унесли с собой более чем фрагмент мантии своего учителя. Академическая секта все больше и больше отдавала бразды правления критическим, логическим тенденциям, которые в самом Платоне были подчинены его глубокому чувству непревзойденной ценности этических идей и нравственной жизни. В Новой Академии, как ее называют, школе Аркесилая и Карнеада, все догматические оттенки в учении побледнели перед преобладанием скептической и критической полемики против других доктрин. Новая Академия, вдохновленная влиянием своего современника Пирра, великого скептического философа древнего мира, стала главным арсеналом, где ковалось оружие универсальной разрушительной критики. Такова, в мягкой форме, была позиция, с которой, например, Цицерон относился к догмам философии. Именно дух отрицания, разум, разрывающий на куски свои собственные построения, преобладал в академической школе2.