Читать книгу Высотка онлайн

А Дворник знал теперь, что нужен. Это знание было глубоким, как спелая ночь, и точным, как женский голос по номеру 100.

Через несколько лет у Дворника родился сын. Потом и у сына Дворника родился сын. А у сына сына Дворника родился Вовка. У нас до сих пор всё не так: пенопласт на яблонях лишь раз в два года появляется, а асфальт периодически идёт трещинами. Зато папа Вовы вывел тараканов, и в заварочных чайниках опять живут жихари.

Жалко только, что в первую квартиру меня так и не пустили.

Наш тридцатый этаж почти посередине: в первом подъезде сорок один этаж, во втором – сорок два. Поэтому, возможно, второй подъезд и есть ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого[13]. Мне так сказал папа после того, как испытывал на себе путеводители по Галактике.

Над тридцатым этажом – мансарды, терема[14], мезонины[15], галереи и чердак Дворника. Для этого в лифтах – специально выбитые кнопки. Лифты, чтобы попасть в верхние квартиры, иногда едут не просто по вертикали, а ещё вправо и влево, становясь немного трамваями или троллейбусами.

С верхними жильцами работает мама. Она у меня терапевт добрых дел. Это сейчас самое модное направление в психотерапии: доказано, что любой стресс лечится при помощи помощи. Так мы и познакомились с актёром Полученковым: мама отправила его работать на городскую свалку. Три месяца он сортировал мусор и благодаря этому стал абсолютно счастливым.

А его сосед, миллиардер Чудинов, по маминому рецепту помогает трём нашим домовым старушкам: тёте Васе КГБ и одуванчикам с пятого – бабушке Вале и бабушке Варе. Носит им «продуктовую корзину»: яйца, молоко, сахар. Не руками водителя, не руками ассистента и не руками секретаря – а своими собственными, которые из плеч. На прошлой неделе даже мозоли натёр, а маме сказал, что в последний раз испытывал такую радость в детстве, лет в шесть, когда папа взял его с собой на работу в типографию и он смотрел, как из большого станка, похожего на Мойдодыра, выплёвываются свежие, ещё не высохшие и не разрезанные листы настоящих книг. И как они пахнут: гуашью и нагретой бумагой.