Читать книгу «От земли до высокой звезды». Мифопоэтика Арсения Тарковского онлайн

Памяти моего учителя, Всеволода Алексеевича Грехнёва

Автор выражает глубокую признательность Марине Арсениевне Тарковской, взявшей на себя труд прочитать в рукописи главы этой книги и сделавшей множество ценных замечаний биографического и концептуального характера.

Автор благодарит своих учеников – выпускников средней школы № 84 г. Киева: Наталию Берман-Воловик, Александра Гераскина, Дмитрия Забигайло, Дмитрия Кошевого, Олесю Легейду (Соколенко), Александра Науменко, Алексея Науменко, Елену Николаеву, Елену Пастернак, Алексея Самоварова, Екатерину Стукалову, Константина Фаева и Александра Шенкера – за финансовую помощь в издании книги.

Отдельная благодарность – Эдуарду Криксунову за всемерную поддержку на заключительной стадии работы над книгой.

© Наум Резниченко

Книга, которую держит в руках читатель, складывалась на протяжении нескольких лет как серия очерков, посвящённых отдельным мифологемам или комплексам мифологических мотивов лирики Арсения Тарковского. Но своё название она получила ещё у истоков работы над темой, что явилось следствием органического и самоочевидного единства той картины мира, которую поэт создал как личный космогонический миф, придав лирическому субъекту статус демиурга или культурного героя. «От… до…» – Тарковский очень часто использует эту грамматическую связку, выражающую предельную степень космологической полноты художественного объекта: «Его (народа – Н.Р.) словарь открыт во всю страницу, ⁄ От облаков до глубины земной» (1, 190)[1]; «Вы, жившие на свете до меня, ⁄ Моя броня и кровная родня ⁄ От Алигьери до Скиапарелли /…/» (1, 80); «Явь от потопа до Эвклида ⁄ Мы досмотреть обречены» (1, 244); «/…/ За то, что мой путь – от земли до высокой звезды, ⁄ Спасибо скажу» (1, 367). Глубоко символично, что стихотворение, откуда взята строка, подсказавшая название для нашей книги, помещено в предсмертную книгу Тарковского «От юности до старости», названную так её редактором. По словам дочери поэта Марины Тарковской, название это не казалось её отцу вполне удачным, но то ли по случайному стечению обстоятельств, то ли в силу причин эзотерического порядка, а скорее всего благодаря хорошему поэтическому слуху редактора, оно оказалось вполне «тарковским». Название это не только подхватывает космогоническую интенцию художника – «альфу-омегу» (1, 350) его поэзии, понимаемой «как жизнетворение»[2], но и возводит эту поэзию к одному из главных её историко-культурных «претекстов» – Книге псалмов Давидовых: «Боже! Ты наставлял меня от юности моей, и доныне я возвещаю чудеса Твои. И до старости, и до седины не оставь меня ⁄…/» (Пс., 70: 17–18).