Читать книгу «Доверяй, но проверяй!» Уроки русского для Рейгана. Мои воспоминания онлайн

С подачи знакомого швейцарского танцовщика, стажировавшегося здесь, меня представили в бывшей «Танцевальной императорской школе» (теперь она называется Академия русского балета) и даровали редкую привилегию проводить часы, наблюдая за занятиями и репетициями. Я встретила здесь величайших танцовщиков города, среди которых были Наталия Макарова, Валерий Панов и Александр Минц. Однажды великая балерина Наталья Дудинская, которая вместе со своим мужем и партнером, великим танцовщиком Константином Михайловичем Сергеевым, была содиректором школы, взяла меня в большой репетиционный зал, чтобы я смогла увидеть того, кого она назвала «хорошим парнем… лучшим из тех, кто есть у нас». Я была очарована девятнадцатилетним Михаилом Барышниковым, делавшим свой manйge, кружа прыжками по залу. В Большом театре в Москве руководитель театрального музея балета провел для меня экскурсию, и я увидела там кое-что из того, что хранила как реликвию в своей шкатулке моя мать. Он показал мне старые фотографии великой балерины Балашовой, которой поклонялась моя мама. В Москве я встретила также несравненную Майю Плисецкую. И однажды Марис Лиепа, величайший танцовщик и звезда Большого, подарил мне розы, и мне довелось увидеть бессмертное исполнение им роли римского военачальника Красса в «Спартаке».

Как я была счастлива! Но ничто из этого не далось легко. В Ленинграде советские власти делали все возможное, чтобы не давать встречаться русским и иностранцам. Ограничений становилось все больше. Никому из простых русских граждан не разрешали входить в отели, где останавливались иностранцы, а все звонки из гостиниц прослушивались. Доходило до того, что гостиничные служащие в пунктах обмена валюты старались не давать двухкопеечные монеты, которыми оплачивались звонки из телефонных будок. Когда я просила такую монету, обычным ответом было: «У нас нет». (Мои друзья специально собирали для меня «двушки» и передавали в маленькой сумочке, полностью заполненной монетками, чтобы я могла звонить им с улицы.)

Туристам давали самые примитивные карты города. Телефонных книг вообще не существовало. И, несмотря на все это, я бродила по улицам Ленинграда, познала и полюбила город самым лучшим из способов – собственными глазами и словами его поэтов. Я влюбилась в эту столицу, рожденную в мечтах Петра Великого и вдохновлявшую стольких людей, что ее прозвали Северная Пальмира и Вавилон в снегах. Невзирая на потери, которые понес город в годы революции и войны, его величие и магия сохранились. Этот город, который собственные жители называли просто Питер, стал и моим, и там я нашла дружеские связи, длящиеся вот уже сорок шесть лет.