Читать книгу Бельгийский лабиринт онлайн

Мне не дает покоя мысль, что оба эти понятия ставятся на одну доску. То есть мне понятно, что у Фердодта были основания таким, а не иным образом выстроить свое рассуждение. Если бы он не обинуясь произнес, – а на мой взгляд, это очевидно, – что, например, «Фламандское движение во время войны было по большей части неуместно» или даже «сотрудничало с преступным режимом», то его бы освистали или поступили бы с ним еще хуже. А так ему аплодировали, хотя и не все. Фламандский блок назвал эту речь «несуразной». Можно ли этому удивляться?

Участники бельгийского Сопротивления публично наказывают женщин за сотрудничество с нацистами. 15 сентября 1944 г. Лимбург

К этой главе я приступаю со смешанным чувством: меня что-то останавливает и в то же время неудержимо влечет. Влечет меня к ней потому, что в Бельгии, а особенно за рубежом, не изжиты крупные недоразумения, связанные с Сопротивлением и коллаборационизмом во время Второй мировой войны. А останавливает то, что я родился в 1947 году и, по счастью, меня не коснулись ни Первая, ни Вторая мировые войны. Я не устаю удивляться, с какой легкостью и беспощадностью молодые нидерландцы берутся судить людей за ошибки, совершенные в обстоятельствах, которые эти критики даже представить себе не в силах.

Разумеется, я не одобряю коллаборационизма. Но мне хотелось бы знать, как и чем можно было побудить шестнадцатилетних парнишек маршировать с песнями в своей черной униформе в дикую Россию навстречу смерти. Мне хотелось бы знать, почему люди с университетскими дипломами, более того, те, кого называют «рафинированный интеллигент», cотрудничали с оккупантами, сжигавшими книги и запрещавшими стихи Гейне.

Мой дедушка со стороны матери, истово верующий католик и глубоко порядочный человек, который не имел ничего общего ни с Сопротивлением, ни с коллаборационизмом, каждый раз, когда по радио передавали выступление Гитлера, восклицал (как уверяет семейная легенда), сидя в своем инвалидном кресле: «Нет, вы только послушайте этого мерзавца!» Как мог заурядный, политически безграмотный обыватель чувствовать своим больным нутром то, чего не понимали или не хотели понимать некоторые солидные и благонамеренные политики, – что это отвратительно?