Читать книгу Волков-блюз онлайн
– Это тоже важно? – поразился я.
– Мы можем расставить акценты так, что подарок будет идеальным, – сказала хозяйка. – Еще сотню лет назад магазинами сладостей владели хофы. Они очень внимательны к деталям.
Я впервые в жизни слышал от собеседника слово «хофы» не как часть матерной конструкции. В учебниках истории это слово, конечно, встречалось – но даже преподаватели старались заменить его эвфемизмами и не произносить.
Хофы и жоги. Женские дети и мужские дети, атавистические выродки, запрещенные в большинстве стран мира, напоминание о тех временах, когда не было еще человечества, а были два вида животных – мужчины и женщины, каждые сами по себе.
Жоги опасны за счет умения управлять собственными гормональными выбросами. Они могут влиять на окружающих, к тому же коварны и злопамятны. Поэтому жогов запретили давно и в случае обнаружения их чаще всего просто убивают на месте.
Хофы не опасны. Женские отродья очень педантичны, умеют идеально подбирать сочетания вкусов, цветов и звуков. Самые гениальные повара, композиторы и художники были хофами… Или жогами, так как среди жогов тоже встречались весьма творческие личности.
Когда мы начали их уничтожать, культура лишилась целого пласта новых творений. А в музеях и консерваториях до сих пор царствуют произведения зловредных жогов и неудачливых хофов.
Неудачливых – потому что в большинстве стран мира они тоже запрещены. У нас их, в отличие от жогов, не убивают, но селят отдельно от людей, им запрещено получать образование. Им дают монотонную, простую работу. В очень редких случаях кто-то из хофов пробивается сквозь все препятствия и получает подряд на реставрацию картин или смешение пряностей для сети ресторанов быстрого питания.
Но при этом они не имеют права работать вместе с людьми и даже просто показываться на людях. Многие считают, что это позор и угнетение, но большинству все равно.
А для наших пастырей, для господина президента и всех прочих хофы – всего лишь напоминание о нашем животном прошлом, от которого мы ушли так давно и так недавно и к которому, по их словам, возврата нет и быть не может.