Читать книгу Кент Бабилон онлайн

Я примолк.

Прадеда и прабабку убили литовцы – во время еврейского погрома в местечке под Вильно. Убили на глазах моего шестилетнего дедушки. Убили за то, что прадед и прабабка были евреями и держали скобяную лавку. Шестилетний дедушка был крепкий человечек. Он даже не заорал, видя, как убивают его отца и мать. Он знал, что если заорёт, если разревётся, погромщики тут же поймут причину слёз. И убьют его. А заодно и православного его друга Кольку, и Колькиных родителей – Фёдора Ивановича и Александру Ефремовну, которые, зная о готовящемся погроме, забрали моего малолетнего дедушку к себе. Погромщикам они сказали, что дедушка – их сын.

После Первой мировой Колька переехал в Николаев, где, до самой смерти, работал фотографом. Переписку с Колей вела моя бабушка – под дедушкину диктовку. Писать по-русски дед Яша не умел. Он знал литовский, немецкий, идиш и древнееврейский, а по-русски читал только вывески и прейскуранты. Разговаривал он тоже не бог весть как. Заходя домой с морозца, бросал обычно бабушке: «Ола-дай-цай», что означало «Оля, дай чай!». По отчеству дедушка Яша был Савельевич.

Имя Сева я получил в память о своём, убитом литовцами, прадеде – Савелии Цимесе…

Не спасся бы дед, – не появилась бы на свет моя мама. Не родилась бы она, – не было б меня…

Хотя, впрочем!.. То, что сообщил мне Алекс, – именно о моём деде, можно, с таким же успехом, сказать о любом из нас. Скорей всего, это была универсальная формула.

Смерть подстерегает человека на каждом шагу. Кирпич с крыши, незакрытый канализационный люк, пролитое подсолнечное масло, трамвай, револьвер системы Наган – с глушителем, душителем, вершителем…

– Извините, это ошибка! Хотели не вас. Хотели управляющего Центробанком. Это он должен был подъехать на джипе к боковому входу. Ах, вы не на джипе? Вы на трамвае? Я же говорю, по ошибке, светлая вам память!

Продолжая жить, мы постоянно спасаемся от чего-то. И, пока спасаемся, – мы живём.

У смерти масса возможностей.

Отрезанная голова Берлиоза ничего не доказывает. Из истории этой (кстати, от начала и до конца придуманной писателем М. Булгаковым) вовсе не следует, что Берлиоз принял смерть именно от трамвайного колеса. Возможно, он погиб раньше – когда, поскользнувшись на разлитом Аннушкой масле, шваркнулся головой о серебристый трамвайный рельс. Пробоина в черепушке – кровоизлияние в мозг – мгновенная смерть. Трамваем отрезало голову не Михаилу Александровичу, а его бездыханному телу.