Читать книгу Уолден, или Дикая жизнь в лесу онлайн
В своей массе эти люди бродили по краю уцелевания, и любое колебание ветра или экономической конъюктуры могло обрушить их в бездонную экономическую пропасть, на дне которой человека поджидает только удел бездомного нищего.
Мои дела обстояли несравненно лучше, чем у них, и сгори мой дом, погтбни весь мой урожай на корню, это ровным счётом никак не коснулось бы моего корневого существования.
Наблюдая за людьми, которые живут на земле, ради земли и кормятся её плодами, я иной раз ловил себя на сатирической мысли, что кажется, что люди пасут стада, а на самом деле всё обстоит наоборот, это стада пасут и сгоняют людей. В этой связке животные казались мне более свободными сущностями, чем люди. Люди и волы идут всегда рядом, плечом к плечу, но коль посчитать только полезную работу, то преимущества такого сотрудничества целиком и полностью окажутся на стороне волов – настолько плоды их трудов солиднее. Иногда человеку приходится обходиться без вола, и тогда на человека наваливается шесть нешуточных недель сенокоса.
Ни одной нации, которую можно было бы назвать нацией философов, ни одной нации, придерживающихся естесственных, природных и как можно более простых форм существования, ни одна такая нация не была ьы способна на такую глупость, как тотальное использование рабочей скотины.
Правда, и тут я должен сделать оговорку, вряд ли нации философов когда либо существовали, и вряд ли мы увидим их на нашем веку. Я даже высскажу крамольную мысль, что нация философов была бы крайне вредна для Человечества. Обещество, в котором все бы расстекались мыслию по древу, но невозможно было бы купить расчёски наверняка имело бы очень плачевный финал. Сам же я совершенно определённо не стал бы неволить лошадь или буйвола и брать их на свой кошт ради той работы, которую они способны были бы выполнить для меня, я побрезговал столь опрометчиво превращаться в конюха или пастуха. Допустим, что общество каким-то фантастическим образом и выиграло от этой дрессировки, но ведь этот выигрыш, явных для одних может оказаться явным проигрышем для других, и я не вполне уверен, что пастух или конюх имеют те же весомые основания считать себя в шоколаде, что и хозяин. Я вполне допускаю, кое-какие общественные работы не могли бы быть осуществлены без этой помощи, что ж, тогда пускай человек, раз это его удел, в таком случае делит заслуженную славу с волом и лошадью. Но почему ему не могло быть суждено вместо этого совершить иное дело, гораздо более достойное этого? Когда сообществам приходится применять рабочий скот не только лишь для возведения в сущно сти излишних для него произведений искусства, скульптуры, но и для ничтожных прихотей роскошной жизни, множеству людей поневоле выпадает удел всю жизнь обслуживать этот скот, короче говоря, стать рабами могущественнейших. И вот наконец человек начинает не только угождать животному, которое, кстати говоря есть львиная часть его самого, но и принужден работать, не осознавая скрытый, сакральный и символический смысл происходящего – на животных, запертых в его хлеву. Да, у многих людей мы можем обнаружить прочные особняки из кирпича и камня, но благосостояние фермера традиционно и по сей день измеряется тем, сколько у него загонов для животных, сколько у него стад и тем, насколько хлева эти больше его дома. Утверждается, что наш город славится самыми просторными в здешних краях сараями для волов, коров и лошадей, своими размерами общественные здания внушают не меньшее уважение, но в наших краях меж тем почти не сыщешь зданий для свободной молитвы и свободного ораторства. Великим Нациям ещё предстоит научиться увековечивать своё существование не постройками, не созданиями архитектуры, а пантеонами мысли. Не все понимают, сколь «Бхагаватгита» чудеснее и величественнее всех самых потрясающих руин древнего Востока, но это так! Растущие вверх башни, небоскрёбы и величественные храмы – признанная роскошь царей.