Читать книгу Жизнь Артура Шопенгауэра онлайн
Формальное обучение, долгие воскресные службы и строевой марш на Общем собрании – все это было бременем жалобных писем матери на его унылое положение. На его нетерпеливое ворчание она отвечала полусерьезным, полушутливым упреком. Ему напоминали, что он мог бы с пользой для себя вести себя более приветливо и уступчиво и что немного усердной работы над литературой, особенно историей, будет лучше, чем излишнее потворство романтике и фантастике. Прежде всего, его предупреждали – и многие кризисы в его жизни показывают, насколько необходимым было это предупреждение, – что он должен как можно скорее положить конец своей склонности к напыщенности и пустому пафосу. К сожалению, эти недостатки характера и выражения были слишком радикально заложены в его натуре, чтобы их можно было устранить или подавить без суровой дисциплины и непреклонного руководства. Но замечания его матери, хотя они и показывают, как мальчик был ярко выраженным отцом мужчины, проливают свет и на характер матери, и на ее отношение к сыну. Это слова несколько беспристрастного наблюдателя, которого привязанность не ослепила к недостаткам сына и который не чувствует острой обязанности твердо и внимательно обучать его неверным шагам. Немного любви – или немного строгости – было бы приятным дополнением к этому сугубо критическому отношению.
Шопенгауэр увез с собой неблагоприятное впечатление от системы пансионов и от многого в английском характере, симптомом которого она является Как и большинство иностранцев, молодых и старых, он был поражен преобладающим тоном ханжества и лицемерия и преобладанием церковных интересов в обычной жизни. Он начал записывать свои впечатления от увиденного. Но он редко описывает объективные факты; он записывает чувства, которые они вызывают в нем, идеи, которые они пробуждают и определяют. Не накопление знаний, а чувство, страсть, эмоциональная нота, которую они вызывают, – вот что он считает неизменно ценным. Так, в Лондоне посещение Вестминстерского аббатства обращает его мысли к тому грандиозному собранию великих умов в мире за гробом, где исчезли различия времени, места и звания, разделявшие их на земле, и они встречаются, облаченные лишь в родные украшения своего духа, в славу, завоеванную их собственным могуществом. Так рано он поклоняется гению и считает силу – врожденную силу, а не внешние знаки почета – единственным, что может противостоять разрушительной руке времени и смерти.