Читать книгу Триумфальная арка. Ночь в Лиссабоне онлайн

– Не надо. Я сама. А теперь иди. Только не вздумай опять возвращаться завтра, да еще к полудню.

Она так и осталась стоять в темном дверном проеме. Серебристый свет от окна смутным сиянием омывал ее голову и плечи. И было что-то таинственное, волнующее в этом неясном силуэте. Манто соскользнуло с ее плеч и черными волнами легло у ног. Она стояла, прислонясь к двери, и полоска света из коридора выхватывала из темноты лишь одну ее руку.

– Иди и возвращайся, – вымолвила она, затворяя дверь.

Температура у Кэте Хэгстрем спала.

– Она проснулась? – спросил Равич у заспанной медсестры.

– Да. В одиннадцать. Сразу спросила вас. Я сказала ей все, как вы велели.

– Про перевязки что-нибудь спрашивала?

– Да. Я сказала, что вам пришлось оперировать. Операция простая. Вы, мол, сами ей все объясните.

– И все?

– Да. Она сказала, раз это вы так решили, значит, все в порядке. Просила передать вам привет, если вы ночью еще раз заглянете, и сказать, что она вам доверяет.

– Вот как…

Равич постоял немного, не сводя глаз с ровного, как по линеечке, пробора в черных волосах девушки.

– Сколько вам лет? – спросил он вдруг.

Та удивленно вскинула головку.

– Двадцать три.

– Двадцать три. И давно вы имеете дело с пациентами?

– Два с половиной года уже. В январе два с половиной исполнится.

– Работу свою любите?

Круглое яблочко ее лица расплылось в улыбке.

– А что, мне нравится, – затараторила она. – Конечно, некоторые больные сложные, но большинство очень даже милые люди. Мадам Бриссо вчера мне шелковое платье подарила, почти новое. А на прошлой неделе от мадам Лернер мне туфли перепали, лаковые. Ну, это та, которая потом дома умерла. – Она снова улыбнулась. – Я вещи почти не покупаю. Тут все время что-то дарят. И даже если мне что не годится, я у подружки обменять могу, она свой магазинчик держит. Так что грех жаловаться. Мадам Хэгстрем тоже все время очень щедра. Она просто деньги дает. Последний раз вообще целых сто франков. Всего за двенадцать суток. А сейчас сколько она у нас пролежит, доктор?

– Подольше. Несколько недель.