Читать книгу Блуждание во тьме. Сборник рассказов онлайн

Алисе стало жутко до дрожи, тысячи раз мрачнее и страшнее, когда она голодная и изможденная в люто холодную зимнюю ночь лежала в сугробе слушая вой волчьей стаи, боясь шелохнуться, чтобы не быть обнаруженной. Ей стало холодно как тогда в норе, когда умерли ее братья и сестры, она отчаянно залаяла, завыла, заплакала, – словно она пыталась сказать, – не оставляй меня, не бросай здесь меня одну, я буду лучшим другом для тебя, я не смогу больше жить без тебя, я умру здесь одна.

Меня разбудил громкий, резкий рев Филимоши, он был очень низким гортанным басом, – коровы издают такой рев когда испытывают внезапный сильный страх, я инстинктивно вскочил не соображая полностью что произошло, но успел заметить, что с рог племенного быка отлетело что- то красно- бурое, пушистое, бык широко вытаращив глуповатые глаза отшатнулся, отскочил назад. Влекомый любопытством я быстро сбежал с холма, перепрыгнул через узкий ручей текущий по дну ложбины, перебрался сквозь заросли ивы, добежав до места по среди высоких трав обнаружил лежащую без чувств или уже мертвую лисицу. Остерегаясь быть укушенным, я взял ее рукой за заднюю часть головы, за загривок и приподнял, она открыла свои глаза, они были затуманены, в них была боль, – с нижней части туловища лисы сквозь мех каплями просочилась кровь. Задние ее лапы были обездвижены и волочились по траве, когда я ее потащил вниз в кустарники подальше от коров, чтобы они окончательно не растоптали, не раздавили бедную лисичку. Я занес ее в середину ивовых зарослей и осторожно усадил как- бы в укромное место, со слов своего приятеля ветврача я знал, что многие лисы болеют бешенством, верным признаком болезни являются больные зубы или их отсутствие, обильное слюновыделение из пасти, у моей лисы зубы были целые и слюна не текла. Она с трудом сидела на задней части туловища, опираясь на передние лапы, тяжело дышала, было видно, ужасные боли терзали ее тело, нижняя часть истекала кровью. И я заговорил с ней: « Ну как же ты могла быть такой неосторожной, как же тебя угораздило, ты что спала что- ли? Или решила поиграть с быком? « Я знал, что у лис часто встречается интересная особенность поведения,– при встрече с незнакомым они проявляют любопытство, любознательность,– были примеры когда они близко подходили к домашним животным,– к лошадям, коровам, к привязанным за огородами телятам, козам обнюхивали, облизывали их, пытались затеять игру, вели себя точно как собачонки, но мы прогоняли их боясь что они могут бешенными и укусив заразить животных. Однажды работая в лесу на делянке я присел на пенек покурить и ко мне близко метров на 4- 5 подошла лиса и минута или более внимательно рассматривала и обнюхивала меня с расстояния, как будто говорила мне, – кто ты, зачем шумишь здесь? и постояв немного развернулась совершенно спокойно удалилась по своим лисьим делам. Как только я заговорил с ней, глаза у лисицы оживились, засветились сознанием и любопытством, преодолевая страх, я осторожно погладил ее, она закрыла глаза и покладисто опустила голову,– совсем как собака. «Эх ты! я продолжил свое общение с лисой, какой прекрасный день а ты попала в такую беду и с собой я взять тебя не смогу, очень жаль но ты уже наверно не выживешь моя славная лисичка.» Она словно понимала меня, несомненно, понимала постигшую себя страшную участь, – в ее умных, бездонных глазах был океан грусти, печали. Мы в упор смотрели друг другу в глаза,– меня поразили осмысленность, глубина ее взгляда… это был другой мир, таинственный и загадочный и абсолютно неведомый нам, меня осенило, – а ведь она абсолютно разумна! Ведь ей знакомы вся палитра тончайших, глубочайших чувств и эмоций, доступных людям. Просто языки у нас у нас разные, средства и методы общения другие, мы общались больше посредством слов, а они по другому, наверно это чувство обоняния, запахи, интонации лая, разнообразные движения,– все несет информацию,– их язык возможно не беднее нашего. Я вспомнил, у меня оставалось немного еды,– несколько кусков мяса, хлебушка и сладкий чай в бутыли, на мое удивление она съела все с жадностью, аппетитом я даже напоил ее чаем из бутыли. Около часа я сидел рядом с лисой, разговаривал с ней, гладил по головке и установилось полное взаимодоверие. Я находился под сильным впечатлением, – за такое короткое время у нас получился полный контакт и взаимопонимание, появилось чувство дружбы, мы разговаривали глазами, взглядами и полностью понимали друг друга, – мы существа из совершенно разных, можно сказать из враждебных миров, конечно по нашей вине. Но лиса оказалась искренней меня и гораздо сильней привязалась ко мне, чем я к ней. Пора было гнать стадо домой и когда, попрощавшись с ней, я стал уходить, она отчаянно затявкала, залаяла, заплакала, – « не уходи, не бросай, не оставляй!» Мне было нелегко оставлять ее одну умирать в лесу, я несколько раз возвращался, гладил ее, говорил нежные слова. Долго был слышен ее безутешный плач, на сердце было тяжело, я чувствовал себя предателем. Однако страх быть непонятым в деревне, выглядеть глупым был сильнее, – мне было около 20- и лет и я очень старательно создавал образ взрослого, серьезного, сурового мужчины. Я знал своего отца, соседских мужиков и был уверен они бы не поняли моего поступка, возможно осмеяли бы, принеси я домой смертельно раненную, искалеченную лису. Лиса всегда была их врагом- вором, и конечно точно предложили быть побыстрее содрать с нее шкуру,– в общем я проявил трусость. Через месяц оказавшись в этом месте со стадом я поспешил к тем кустам и обнаружил кем- то обглоданные кости и остатки меха моей лисы. Мы не знаем и даже отдаленно не можем себе представить, что творилось в душе у Алисы в эти моменты и потом, когда в течении скольких? дней и ночей она одна мучительно умирала в лесу, сколько страданий физических и душевных она вынесла, какой океан горечи и боли она выпила.