Читать книгу Идя долиной смертной тени онлайн

– Оля! – выдохнул мужчина, бросившись к ней.

Отступившие было эмоции нахлынули разом, руки заходили ходуном так, что Тед не сразу сумел поймать ручку. Дёрнул, чертыхнулся и толкнул от себя, но дверь не поддалась.

– Лёлик, открой, – просипел Тед, – не хочу ломать дверь, пораню же.

Дочь закивала, всхлипывая и пытаясь провернуть защёлку непослушными пальцами, но почти сразу сдалась и осела на пол, рыдая в голос.

– Па-апа… мама… Димку!.. И Лильку…

Тед скрипнул зубами: не успел! Но вслух сказал только:

– Оль, залезь в ванну и пригнись. Буду дверь ломать.

…Уже вызволив дочь и вынеся её в подъезд, Тед заторможенно сообразил: она босая и в одной футболке. Велев ждать его, не сходя с места, он вновь шагнул в разорённую квартиру, не глядя вниз, прошагал в комнату дочерей – и споткнулся, наткнувшись взглядом на Лилю. Её тело полулежало у раскрытого и залитого тёмно-красным платяного шкафа, тонкие руки прижимались к животу, будто в попытке прикрыть рваные раны.

Божич сглотнул, не в силах ни отвести глаза, ни даже моргнуть… но тут из кармана раздалось шипение и треск, и мужчина поспешно отвернулся, одной рукой хватаясь за рацию, включая на приём, а второй сгребая с ближайшего стула ворох каких-то тряпок. Никогда больше не будет ругать Ольку, что вещи в шкаф не убирает!..

– Серб, это Доктор! Серб, как слышишь?

– Слышу, Доктор.

– Серб!.. – Несмотря на помехи, в голосе Лема отчётливо послышалось облегчение: кажется, он не был уверен, что услышит ответ. – Я забрал мать, ещё с нами Чача и Комар со своими, и трое гражданских. Готовы подхватить тебя уже через минуту. Вы готовы?

Тед закрыл глаза.

– Будем ждать на углу дома через три минуты. Конец связи.

Перед тем как выйти к Оле, Тед вынужден был ещё раз обернуться к шкафу и выстрелить в начавший шевелиться труп.

***

Максимов появился на точке сбора, назначенной у стелы на выезде, с последним грузовиком. Один.

Его бескровное, мертвецки бледное лицо не выражало ничего, а глаза неподвижно смотрели перед собой почти как у заражённых, и единственное, что показывало, что лейтенант жив – частое мелкое дыхание и быстрые движения языка, поминутно облизывающего сухие губы.