Читать книгу Доброе утро, сеньора игуана! онлайн
Она могла бы говорить ещё и ещё, но кто-то заглянул с сообщением, что нас ждут в библиотеке.
В уютной, хотя и немного захламлённой, библиотеке нас ждали десять детей, отобранных преподавателями художественного воспитания как интересующиеся музыкой. Донья Кармен окинула их взглядом и вопросительно повернулась к одному из учителей, стоявших тут же, у стены:
– А где остальные пять?
– Они репетируют с профе.
– Ещё чего! Живо позвать их сюда! Потом порепетируют.
Когда пятеро ребят пришли, донья Кармен представила меня всем, и я начала:
– Фонд «Бананерос» вот уже второй год осуществляет в регионе проект по созданию симфонического оркестра. Проект только начался, и начался он пока только для учеников Института Бананерос, однако задача этого года – привлечь к проекту детей из четырёх municipio, из Афартадо, Марепы, Ригородо и Курбо. Я приехала из России, где закончила Московскую консерваторию и аспирантуру, написала диссертацию, получила научную степень, и теперь тоже участвую в проекте. Речь идёт о музыкальном образовании…
Тут донья Кармен прервала меня, обращаясь к детям:
– Речь идёт о том, что вы получаете редчайшую и великолепную возможность получить музыкальное образование от человека, профессионала, который приехал с другого континента, из культурного центра! Вы видите, что вам падает с неба?
Когда пассаж ректоры закончился, я продолжала:
– Музыку, о которой мы говорим, как я уже поняла, принято здесь называть música sinfónica, симфонической музыкой. Это не вполне правильно, потому что, на самом деле, таким словом здесь называют европейскую классическую, или академическую музыку, а симфоническая музыка – это только её часть. Симфоническая музыка – это музыка симфонического оркестра.
Тут я провела небольшой опрос по поводу оркестра и его инструментов и выяснила, что на этот счёт в головах, которые я видела перед собой, было пусто. Когда детям было предложено задавать вопросы, один мальчик поднял руку:
– А ведь música sinfónica не имеет отношения к нашей музыке?
Под «нашей музыкой» мальчик имел в виду те самые песни, которые своей простой красотой и задушевностью пленили меня когда-то в Москве. Своим вопросом он вновь поднял одну их главных культурологических проблем нашего с Камило проекта, которую кратко можно было сформулировать так: «А зачем козе баян?» Даже работник ресторана кампаменто, добрый и милый парень Хосе уже спрашивал меня с улыбкой: «Зачем здесь нужна эта música sinfónica? Ведь люди её не знают, не любят и не слушают…» В ответ на это я объясняла, что испанцы уже приехали и что те самые песни, которые считаются здесь «нашей музыкой» демонстрируют сочетание трёх культур – европейской, завезённой испанцами, африканской и индейской. Я уже поняла, что местный народ настолько безграмотен, что им кажется, будто между Моцартом и их песнями и танцами нет ничего общего, тогда как и то, и другое находится в рамках функциональной тональности. Другое дело – песни Флор Марии (с которой мы наконец увиделись как раз на той же самой неделе), которые к функциональной тональности никак не относились.