Читать книгу Повести и рассказы. Книга 4 онлайн

Город, который царица Нефертити осчастливила, выбрав своим местом пребывания, просто не может не ответить ей тем же.

Не ищите её в себе подобных. Она не явится тем, кто бездушен и безразличен к прекрасному, кто вытеснил из своего внутреннего мира чувства, возвышающие человека над пороками, кто бездумно множит эти пороки, скрываясь за личиной порядочности и мнимого самопостроенного благополучия. Желаете её увидеть? Для этого снимите со своих глаз пелену догм и стереотипов, отдайте дань окружающему вас. Будьте заняты не только созерцанием своей значимости и мнимых успехов. Научитесь сопереживать, нести в жертву не ближнего своего, а себя. И тогда она найдёт вас сама. Пусть не Нефертити, но у каждого будет непременно своя единственная царица.

А Нефертити что? Она одна. К тому же сама не знает о том. Пусть всё так и остаётся. Пусть будет она счастлива. По всему – лучше быть простой счастливой советской девушкой, чем царицей с печальной судьбой.

Вот она – красавица Москва, древняя и всегда молодая столица. Я стоял в аэровокзале, ожидал сбора группы туристов, с которыми прилетел одним рейсом из Тюмени. Стоял и смотрел на бурлящую кругом жизнь. На несущихся туда-сюда людей: белых, черных; тонких и толстых; маленьких ростом и высоких, волочащих сумки, чемоданы, плачущих детей. Все углублены в себя, у каждого маленькая, но своя цель. Всё живёт бешеной жизнью, бесконечно движется, кипит. Никто не в силах остановить этот поток, это колесо водоворота.

Суета сует.

По обычаю (рабочая привычка) я пытался выделить из массы объект внимания. Постараться понять человека. Каков он? Чей, куда бредёт? Что им движет? Но мой опытный глаз не мог высветлить из этого нескончаемого урагана характер, личность, индивидуальность. На всех лицах маска сосредоточенности, тупой решимости, одержимость к движению и только.

Куда бегут? Зачем всё это?

Пока таким образом коротал время, группа собралась и двинулась на выход из аэровокзала. Я замыкал, если можно так назвать, цепочку – группу туристов в тридцать человек, протискивающуюся словно сквозь людской муравейник.