Читать книгу Чудовищное непотребство онлайн

Второй же пребывал в молчаливой истерике.

В корзине мирно спало какое-то… существо? Это же нельзя назвать ребенком, так?

Светлая веснушчатая кожа сияла, словно источая мягкий свет растворяющейся зимней луны, показавшейся из облаков ровно в тот момент, как детеныш явился перед взором двух ошарашенных мужчин. Кончик носа, и маленькие пальчики постепенно уходили из нежно-персикового цвета кожи в черный угольный, как и кайма на ушках – на человеческих ушках. Что касается второго комплекта ушей – они росли повыше висков и, покрытые мягкой серо-желтой шерсткой, треугольничками свисали к личику, словно у грустного, напуганного щенка.

– У него еще и хвост… – срывающимся шепотом пожаловался Эрнест. Он отогрелся в хорошо протопленном доме доктора и трупная бледность сошла с его лица. Теперь он покрывался красными пятнами, но продолжал трястись и потеть.

Доктор осторожно отогнул край одеяльца и действительно обнаружил пушистенький хвостик морковкой. Он был того же цвета, что и ушки, только самый кончик был безукоризненно белым, как у гончей собаки.

Или как у лисы.

– Всемогущие боги, Высшие и Низшие… Эрни, так это все была правда?..

У Эрнеста не осталось сил даже осуждать недоверчивого приятеля. Он сел на пол рядом с ним и злосчастной корзиной и выудил откуда-то из недр свернутых в несколько слоев полотенец мятую бумажку, сложенную вчетверо, после чего без слов сунул ее в руки лекарю.

“Дорогой, милый, немножко любимый Эрнест!

Приветствую тебя, и искренне разделяю невыносимо смешанные чувства, которые ты сейчас, вне всяких сомнений, испытываешь. Но не разделяю твоей трусости, твоей боязни благоухающих ванн и нездровой привязанности к хересу! Оставлю это все тебе, вместе с нашим сыном, появление которого я не могла предугадать, ведь мне триста три года и пока я и в самом деле хотела понести дитя, боги не были милостивы ко мне.

Так уж вышло, что для лисицы нужен непременно лис, иначе никакого потомства не получится. Мы с вашим двуногим братом, хоть и становимся похожи, когда принимаем облик человека, но, к счастью, все же друг от друга очень, очень-очень далеки.