Читать книгу Три рая онлайн

– Мама, может, не нужно никуда ехать? Я же взял только одного, – сквозь всхлипывания и заикаясь от обиды промолвил Гарри.

– Нет, сын. Я не могу жить с вором, ты должен отдать чужую вещь. Это не обсуждается, – сказала мать звенящим, как сталь, строгим и каким-то чужим, необычным голосом.

Гарри никогда не видел мать такой холодной и равнодушной, непреклонно строгой. Ему стало страшно, по-настоящему страшно. Ужас от того, что он больше не нужен родителям, что его не любит мать, парализовал все тело. С мальчиком случилась истерика, и душа Гарри, как наяву, снова испытала стыд, разочарование и страх. И ужасающая картина стыда встала перед Гарри, когда, доехав до места пикника, они постучались в дверь ресторанчика. Через какое-то время вышел заспанный дядя Смит с немым вопросом на лице: «Что случилось?» Гарри протянул сжатого в кулачке солдатика и навзрыд с трудом проговорил:

– Простите, дядя Смит, простите меня, я случайно положил в карман солдатика, и мы приехали его вернуть, – слова застыли в горле мальчика, как ком, он больше ничего не смог сказать и заревел, как могут реветь только дети, сотрясаясь всем телом, без возможности остановиться.

Смит окончательно проснулся и сразу понял, в чем дело, лишь на мгновение перекинувшись взглядом с отцом.

– Ну, хорошо, мальчик, – спокойно сказал добряк, – успокойся. Я не сержусь на тебя, но больше так не делай. Спасибо, что вернул солдатика. Ты умный и порядочный мужчина. Приезжайте ко мне снова, я всегда, всегда буду рад видеть тебя и твоих близких тоже.

Отец указал сыну на машину, а сам еще некоторое время говорил с хозяином ресторанчика. Когда они ехали домой, отец молчал всю дорогу. Всю дорогу молчал и Гарри. Но что творилось в душе мальчишки! Гарри вспомнил все, как будто это происходило с ним сейчас. И стыд, и страх быть непрощенным разрывали сердце ребенка. Мальчик не выдержал:

– Прости, папа, – промолвил сквозь слезы Гарри, – прости, я больше так никогда не буду делать.

Отец продолжать молчать, и от этого у мальчика снова и снова на глаза наворачивались слезы. Ему было очень стыдно. И только подъехав к дому уже под утро, выходя из автомобиля, отец промолвил: