Читать книгу Фелинис. Повесть из истории гонений христиан при Домициане онлайн
Домициан, натянув снова свой лук, сказал племяннице Климента:
– Гляди лучше на этот раз, Флавия. Я буду стрелять во второй сустав большого пальца.
Римлянка хотела остановить императора, но он не слушал ее. Целясь продолжительно и с большим старанием, он пустил стрелу, которая попала в назначенное место с удивительною точностью[4].
Большой палец раба отделился от руки. Все присутствовавшие, исключая Климента и его спутниц, выказывали удивление. Меций Карус сильнее других выражал восторг от такой ловкости.
Удовлетворенный тиран улыбался.
– Квинтилиан, – сказал он, – ты можешь описать это в своих сочинениях; урок, данный мною, красноречивее всяких доказательств!
Фелинис вскрикнул от гнева и отчаяния, Кермор пришел в негодование.
Домициан смеялся, видя страдания этого несчастного человека, искалеченного навсегда и лишенного возможности стрелять из лука.
– Прощай, – сказал он Флавии, – теперь ты знаешь, как я верно бью в цель. Я возвращаюсь в Альбу более счастливым, заслужив твою приязнь.
Консул был принужден предложить свои носилки императору, уставшему и не замедлившему принять его предложение.
Влезая бесцеремонно на носилки, он посадил рядом с собою Меция Каруса, Квинтилиана и двух племянников, Веспасиана и Домициана. Он протянул руку Флавии и сказал:
– У меня есть относительно тебя один хороший проект, который мне очень нравится.
И не объясняя ничего более, он переглянулся с фаворитом.
Перевязка раны
Как только император со своею свитой удалился, Климент послал одного из своих слуг в Рим за носилками, а сам вместе со своими спутницами подошел к двум чужеземцам, которые оставались еще на том месте, где был ранен Фелинис.
Раб стоял, прислонившись к дереву, а Кермор, обмыв раны своего товарища, перевязывал их лоскуточком материи.
Молодой человек, казалось, не утратил своей энергии, но на лице его отражались гнев и ненависть. Старик был еще более раздражен. При приближении Климента и его спутниц, он повернул к ним лицо, полное ненависти. Фелинис же, напротив, впал в свое обычное бесстрастие: он взглянул на Флавию, и светлый луч озарил его лицо.