Читать книгу В.В. Тетрадь с рисунками на полях онлайн

Но сегодня рассказ был прерван на полдороге. Обеспокоенный Эндрю даже оторвался от чертежей и обернулся на отца: не хватил ли того удар или, как выражались его компатриоты, кондратий?

Отец, однако, был жив и здоров, и теперь внимательно смотрел прямо на Эндрю.

– Что с тобой творится, сынок? – спросил он негромко.

Тимоти-младший с напускным равнодушием пожал плечами: а что такого с ним творится?

– Я ведь вижу, последнее время ты сам не свой, – продолжал отец. – Тебя что-то беспокоит. Скажи мне все, не бойся. Может быть, я старый дурак и пропойца, но кое-какие мозги в этой голове еще имеются. А еще у меня богатый жизненный опыт, и я могу помочь тебе советом…

Несколько секунд Эндрю колебался. Может быть, и правда признаться старику во всем? Впрочем, толку от этого все равно не будет. Он знал, что скажет ему отец, у Тимоти-старшего был универсальный рецепт на все случаи жизни.

– Ты русский, – говорил тот обычно, – а, значит, доверяй сердцу. Ты американец, а, значит, доверяй рассудку. Там, где ум и сердце сойдутся, там и будет решение проблемы.

Все это отлично знал Тимоти-младший, вот только ум и сердце в этот раз никак не сходились а, значит, и решения проблемы не было. Следовательно, не стоило и беспокоить старика попусту.

– Что пишут в газетах? – заметив, что на столе перед отцом лежит развернутая «Сан-Франциско кроникл», Эндрю решил от греха подальше переменить тему. – Русский царь уже объявил войну Соединенным Штатам?

Петр Михайлович вздохнул: если бы! Хотя, судя по всему, дело как раз к этому и идет. Последнее время между русской короной и Америкой наметилось сильное охлаждение. Впрочем, до настоящей войны, похоже, еще далеко. Больше того – в газетах пишут, что в Сан-Франциско приехал русский художник Верещагин. У него в Америке началось большое турне, он проедет через полстраны и везде будет демонстрировать свои картины.

– Верещагин? – Эндрю потер лоб, вспоминая. – Кажется, про какого-то Верещагина уже писали в газетах. Недавно ездил на Филиппины, потом приехал в Чикаго. Не о нем ли речь, отец?