Читать книгу Забери меня, мама онлайн
Затем бабушка всё-таки сожгла одну из своих трав, наполнив дом дымом, а потом встала и сходила, прихрамывая, в кладовку. Дала Ане старую матерчатую сумку, несколько истрёпанных купюр и какую-то бумажку, молча зажала их в её руке своей рукой.
Разжав кулак уже за калиткой, Аня поняла, что это список продуктов, и отправилась в магазин.
***
Вечером на столе стояла литровка тёплого молока, а в сенцах никого не было. Через открытое окно задувал ветер, размахивая шторами и загоняя в дом грозовой дух.
Бабушка лежала в избе и не вышла даже потом. Приоткрыв дверь внутрь и просунув в щель голову, Аня увидела, как она заворочалась на печи и охнула, а вслед за этим свесилась сверху забинтованная нога. С тех пор бабушка больше не вставала – ни скоро пришедшей ночью, ни когда-либо ещё.
«Унучка, иди сюда», – раздался с печи надтреснутый голос, когда наступила полная темнота и разом закончился ливень.
Аня услышала это и захотела спрятаться под одеялом с головой, но стало совестно и больно.
«Унучка…»
За стенами дома страшно разгулялся ветер, и трудно было различить, он ли шумит ветвями рощи, где они с Наташей играли в лис, или это бабушка шелестит:
«Я отхож-жу…»
Ужаснее и выдумать было невозможно. Оставалось только закрыть руками уши, чтобы не знать, не слышать, не запоминать, но бабушка вдруг завыла:
«Иди сюда!
Анчутка! Иди скорей!»
И что-то притянуло Аню к печи с той же смертной быстротой и силой, с какими потом целые десять лет тянуло в Озеровку.
Бабушка полусидела на полатях, протянув вперёд руки, и до последнего старалась не опустить веки, успеть. Аня сгрудилась у неё в ногах и схватила её ладони; они закрыли глаза уже вместе и затряслись нещадно.
Когда всё кончилось, громыхнул гром и опять разогнался ливень. Полати были пусты, и в груди стало так же пусто. Аня слезла, встала посреди избы и посмотрела на треснувшую печь. По голым плечам начала струями стекать дождевая вода, а в потолке обнаружилась дыра.
***
Всю оставшуюся ночь Аня не спала. Никитины, к которым она тут же побежала, не в силах больше оставаться дома, взяли её к себе. Указали ей на старую железную кровать в проходной комнате, немного побродили, пошептались и утихли. Последним остался Григорий, их старший. Он молча зажёг в углу – озеровские называли его красным – лампадку и тоже ушёл.