Читать книгу Две жизни. Том II. Части III-IV онлайн

Возле Андреевой я увидел человека небольшого роста, с прелестными, добрыми и детски наивными глазами. Окладистая серо-седая борода и такие же кудрявые волосы в сочетании с большими близорукими синими глазами – весёлыми и юмористически-плутоватыми – всё было на этом лице красиво и обаятельно, и очки ему шли. Щёки у него были розовые, губы красные, зубы перламутровые, и весь он мог бы быть моделью для статуи добряка. Улыбка почти не сходила с его губ, и одет он был в лёгкий, безукоризненно белый костюм из тончайшего шёлка. От него так и веяло чистотой и аккуратностью, что ещё резче подчёркивало его контраст с сидящей рядом Андреевой.

Грубо высеченные черты волевого лица, необычайная живость глаз и пристальность взгляда, какая-то суровая сила, исходившая от неё, составляли полную противоположность с образом её соседа. Было заметно, что она не склонна уделять особого внимания своей внешности. Кружевная белая косынка, покрывавшая её волосы, была наброшена небрежно. Платье было измято, книга, которую она держала в руке, потрёпана, из зонтика торчали две обнажённые спицы. Обе эти фигуры, такие разные, поглотили сразу моё внимание. Каждая из них показалась мне обаятельной по-своему, и я подумал, что как бы разно ни мыслили эти люди – они могут сообща решать какую-то задачу жизни и вливаться в её гармонию, дополняя друг друга.

Я только было хотел спросить Иллофиллиона, не являются ли они мужем и женой, как услышал громкий и весёлый смех Андреевой, которая сказала Иллофиллиону через стол:

– Я же говорила вам, Иллофиллион, что вашего чудо-шило-графа надо было сразу купать в холодном озере. Он уже нашёл тему для своего будущего романа, и бедный мистер Ольденкотт попал первым в его герои.

– Не думаю, Наталия Владимировна. Лёвушка так напуган вами, что скорее будет искать темы для своих произведений в других секторах Общины, – юмористически поблёскивая глазами, ответил Иллофиллион.

Несмотря на внешнюю грубоватость, от Андреевой так и веяло мощью доброжелательства, когда она смотрела на меня. Я как-то сразу с ней сдружился внутренне, чему и сам теперь удивлялся. Впервые я ясно понял, что у Андреевой не было чувства внешнего такта, но её мудрость была выше, чем у всех, кто сидел с ней рядом. Я улыбнулся и, нисколько уже не боясь её глаз, сказал: