Читать книгу Победоносец онлайн

Две тысячи девяносто четвёртый год, прохладный летний вечер на Камчатке. Мне семнадцать лет, я иду по ветхой, потрескавшейся брусчатке, оставляя за собой пылевую дымку, вызывающе поднимающуюся из-под моих потёртых ботинок. На главной улице фонарщик зажигает калильные фонари, и я, видя это ежевечернее представление, уже вознёсшееся до ранга обряда, я который раз задумываюсь о философии нововеров: отказ от всех прогрессивных изобретений человечества, включая электроэнергию – откуда произошёл радикализм такой силы? Я бы хотел узнать об этом мире больше, хотел бы разбираться в том, что на Большой Земле считается не чем-то вроде сказочного волшебства, а обыденной нормой, я бы хотел… Уйти, не оборачиваясь. Но. Моя семья – моё всё. Подозреваю, что я могу без них, но не хочу; уверен в том, что они не хотят без меня, но совсем не уверен в том, что они смогут без меня. Отец ещё крепок, но вот дед продолжает заметно стареть, а Полеля только-только налилась опасной девичьей красотой – кто за ними всеми присмотрит? Уж точно не Ратибор – брат покинет Замок не оглядываясь, сразу после своего восемнадцатилетия. Об этом он уже предупредил меня. И как результат, мой выбор вытекает из его выбора, потому как я забочусь и о нём, ведь именно я старший брат: он может уходить со знанием того, что я присмотрю за дедом, отцом и сестрой. И ладно. Моя любовь к дорогим моему сердцу людям и природе пересиливает всё, даже желание бежать от них прочь.

Свернув с пыльной улицы во двор, принадлежащий нашей избе, я закрываю за собой высокую деревянную калитку и сразу же чувствую движение у ног. Опустив взгляд, вижу, как дедовский кот льнёт к моим сапогам: Дым теперь матёрый кот, знающий, что в нашем дворе он может есть досыта, из-за чего и кочует между нашей избой и избой деда, являющейся для него истинным домом.

По-дружески погладив кота, я прохожу по короткому двору, по крепким деревянным ступеням поднимаюсь на резное крыльцо и, только зайдя в сени, начинаю слышать весёлые голоса и понимаю, что к нам в гости пожаловал привычный человек – Вяземская Отрада. Вешая сетчатую сумку с рыбой на толстый ржавый гвоздь, вбитый в брусчатую стену, я задумываюсь о гостье. Отрада много времени проводит у нас, потому как с возрастом её дружба с Полелей только укрепилась. Ей скоро четырнадцать лет, и она уже считается завидной невестой с богатым приданым – недавно стало известно, что Вацлав Вяземский пророчит своей младшей дочери в приданое целую новую избу. У Полели из приданого – один наполовину пустой сундук, который сможет наполниться дополна, быть может, только к её семнадцати годам. Но страсти вокруг младшей Вяземской уже сейчас разворачиваются не только из-за богатого приданого. Отрада выросла в настоящую красавицу: если в детстве она выглядела младше своего возраста, в свой четырнадцатый год она по-настоящему расцвела и стала выглядеть старше даже некоторых своих ровесниц – средний рост, округлая грудь, большие голубые глаза, светлая кожа, толстая и длинная коса пшеничного цвета, неизменно украшенная дорогими уборами, звонкий заливной смех, способный развеять даже мою хмурость. Совсем неудивительно, что в весёлую красавицу Отраду уже влюблена половина всех парней, которых я знаю. Ратибор – один из по уши влюблённых. Поэтому к счастью, что блеск Отрады, который она сама, кажется, не осознаёт, меня не слепит. Но не слепит он меня только по той причине, что в это время я страдаю от более сложного сияния… Меня не просто всё ещё, а с каждым годом с большей силой интересует менее мягкая, более строгая и властная красота, принадлежащая старшей Вяземской. Неприступная красавица Ванда после окончания школы, обучение в которой мы одновременно завершили в возрасте четырнадцати лет, совсем отдалилась от нашей компании. Ванда старше Отрады на три года и на целых четыре года старше Полели, так что неудивительно, что её величавой сдержанности совсем не интересно находиться в компании младших веселушек. И присутствие Отрады в нашем доме совсем не облегчает мои переживания первой влюблённости: я не могу расспрашивать о Ванде у её младшей сестры, ведь я не хочу навести на себя неудобные подозрения.