Читать книгу Тамара Че Гевара онлайн

Только не подумайте, что я о чём-то жалею. Мой Игорь сделал для меня очень многое, в чём я действительно нуждалась, и я безмерно благодарна ему за это. Он первым показал мне, что я… нормальная.

У всех, наверное, есть комплексы? Так вот, у меня их было, я уверена, больше всех, и откуда бы вы думали они начинались?

Тамара – ужасное бабкино имя, означающее финиковую пальму – эталон красоты.

Вот где??? В моей семье была целая куча тётушек с этим самым именем, и все похожие на свиноматок. Мне, нежному ребёнку, показывали их фото в семейном альбоме непременно со словами: «Смотри – это тётя Тамара, совсем как ты. Ты тоже Тамара, только маленькая». И я живо выстраивала логическую цепочку: кем, точнее, какой я стану, когда вырасту. Смешно? А мне-то в четыре годика было совсем не до смеху.

Хотите кое-чего ещё расскажу? Говорить о таком позволяют себе только взрослые женщины тридцать пять плюс, потому что им уже нечего терять. Я видела пару шуточек на эту тему в женском стендапе. Помню, как потом камера показала зал с красными от смущения мужиками. Я расскажу вам про сиськи.

Я страшно комплексовала насчёт своих сосков. Они ни за что не хотели аппетитно стоять, чего я от них очень ждала, ведь мне было невдомёк, что инстаграмовские образцы, к которым я стремилась, проходили тщательную подготовку перед каждой съёмкой. Нет, мои, конечно, тоже, уверенно твердели и оттопыривались от холода или, как вы уже догадались, от возбуждения, но в обычном своём сдутом состоянии напоминали куриную жопку. Да, я считала это ненормальным и даже прибегала к различным мерам принудительной фиксации. Ладно, это я, может быть, ещё и вырежу. Вдруг мои записки когда-нибудь опубликуют.

И вот в моей жизни появился Игорь, который сразу принялся поклоняться моему телу. Однажды он (будущий физрук!) прямо заявил, что мне категорически нельзя заниматься спортом, потому что это святотатство – пытаться улучшить абсолютный шедевр природы, ведь у меня всё на месте, бери и картину пиши. Может, он и написал бы, если бы умел и если бы напрочь не забывал о живописи и обо всём остальном не свете, когда видел меня обнажённой.