Мимолётная тревога улетучивается быстро. Одного взгляда достаточно, чтобы безошибочно опознать в причудливой технике руку Императора. Прежде мне доводилось видеть лишь разрушительные плетения, но это – нечто совсем иное. Россыпь огоньков поначалу складывается в затейливый узор из прямоугольных форм, но постепенно я начинаю улавливать зашифрованный смысл – это карта столицы.

По мере того, как светящиеся линии опутывают стены, всё встаёт на свои места. Приходится немного поломать голову, прежде чем мысленно собрать мерцающую мозаику воедино. На призрачной карте ярче всего пылают две точки. В первой я без труда узнаю таверну «Трёхглавый дракон» – больно причудливая у здания форма, делающая его местной достопримечательностью.

Она состоит из трёх соединенных между собой павильонов разной высоты, расположенных треугольником. Каждый павильон увенчан изогнутой крышей с загнутыми вверх углами, покрытой зелёной глазурованной черепицей. На коньках крыш установлены фигурки драконов, словно охраняющих трактир.

Стены павильонов выкрашены в ярко-красный цвет, что необычно для столицы, хотя техника Императора это, конечно, не передаёт. Между павильонами натянуты декоративные шёлковые ленты, создающие впечатление, будто здание обвито драконьими усами.

Двери покрыты стилизованными иероглифами, означающими «дракон», «удача» и «процветание», а вокруг построек расположен небольшой сад с искусственным прудом, через который перекинут изогнутый мостик, напоминающий драконий хвост.

Вторая же яркая точка затерялась на дальних задворках города, у самых стен. Тщательно запоминаю конечную цель, параллельно прикидывая оптимальный маршрут.

Теперь я знаю, куда мне надо добраться, да и сон уже всё равно не идёт. Бесшумно выскользнув в окно, дабы не привлекать лишнего внимания в общем зале, я устремляюсь на окраину. Монументальные здания центра постепенно редеют, уступая место покосившимся лачугам. Большинство из камня, но попадаются и деревянные – редкость по столичным меркам.

Даже люди здесь совсем другие. Много нищих и бездомных, на их лицах усталость и отпечаток вечной нужды. Те, кому некуда податься, слоняются по улочкам, прочие давно заперлись в своих жалких халупах, наглухо заложив ставни. Немного найдётся желающих расстаться с жизнью ради скудной поживы или из-за пьяной ссоры.