Читать книгу Академия чаросвет. Отражение онлайн
Оказалось, что чаромобиль может ехать еще немного быстрее.
Припарковавшись возле башни, Бас помог Мэди выйти и подхватил ее на руки.
– Ты чего? – рассмеялась она.
– Там ступеньки, у тебя каблуки, – пояснил Бас, быстро шагая домой.
– Ты только недавно болел! – воскликнула она, обнимая его за шею.
– Все прошло, – заверил он, взбегая по лестнице, загудевшей под его ногами.
Толкнув дверь, Бас вошел в зал и, не останавливаясь, занес Мэди к себе в спальню. Аккуратно положив ее на постель, выпрямился и довольно улыбнулся.
– Теперь все как надо, – заявил Бас, стягивая надоевший галстук.
Мэди потянулась на кровати и повела руками, собирая тени и закрывая ими окна. Она все еще немного стеснялась его, но стоило ее поцеловать – и все смущение исчезало. А Бас скорее откусил бы себе язык, чем признался, что так, в полумраке, он видит ее еще лучше.
Чаросвет вспыхивал под его губами, искрился под ее светлой кожей, перетекал по нежной шее к груди, животу и еще ниже, как будто подсказывая, что делать дальше. Бастиан торопливо расстегивал рубашку, жалея, что у него не четыре руки, потянул бретельку ее платья губами, одновременно целуя ключицу. Его дыхание на миг сбилось, когда Мэди с таким же нетерпением принялась расстегивать ремень на его брюках.
Туфли, одежда – все полетело на пол. Брызнули шпильки из ее волос, руша прическу и высвобождая густые темные пряди. Бас задержался на миг, рассматривая Мэди, практически обнаженную – в крохотных трусиках из черного кружева, которые он сам для нее купил, как и мечтал когда-то.
– Почему ты улыбаешься? – прошептала она.
Потому что оказалось, что ему вообще все равно, какие на ней трусы. Хоть кружево, хоть хлопок, а лучше вообще без них – он хотел ее одинаково сильно. Бас провел ладонями по ее телу, от плеч по мягким холмикам груди, через плоский животик к бедрам, неспешно развел в стороны ее колени.
А самое восхитительное – это то, что она тоже всегда его хотела.
Ее стоны и рваное дыхание, искры чаросвета под кожей, вкус сладких губ, которые становились все смелее, и бешеный пульс, вторящий биению его сердца, – еще одна лучшая ночь в его жизни.