Читать книгу Пророк. История Александра Пушкина онлайн
– Спокойнее! Спокойнее! Раскупили «Онегина».
Но его слова тонули в шуме толпы:
– Извините, мы здесь с восьми утра стоим!
– Да когда же начнут продавать?
– Даю три цены!
– Четыре!
Смирдин уже ничего не отвечал, только устало улыбался. Не без удовольствия надо признать. Приятно же, когда твое дело процветает.
У дальнего стеллажа, уставленного полками, стоял худощавый молодой человек с гусарскими усиками и сосредоточенным взглядом. Руками он раздвигал книги, а глаза напряженно пробегали по обложкам – не то, не то, все опять не то!
И вдруг – раз! – между полкой и стеной она. Сначала взгляд выхватил знакомое сочетание букв, а вслед за ним рука вытянула с полки столь желанную книгу! Прижав свое сокровище к груди, он, расталкивая толпу, подошел к Смирдину и протянул находку.
На обложке красовалась надпись: «А.С. Пушкин. Евгений Онегин».
– О, так вы – везунчик! – усмехнулся хозяин и ловко достал из-под прилавка оберточную бумагу. – Дайте заверну. Смертоубийства мне еще здесь не хватало. Забирайте-забирайте.
Прежде чем за спиной молодого человека захлопнулась дверь в лавку, он снова услышал уставшие мольбы хозяина:
– Пожалуйста! Не толпитесь! Не толпитесь!
В феврале в Петербурге с особенной силой лютует ветер. Словно перед весной у него открывается второе дыхание. Весны захотели? А вот нет! Еще померзните! Пронизывает насквозь, ловко преодолевая любую преграду. Лучшие меха, самую прочную шинель, бобровую шапку с головы снесет.
Куда уж там пальто молодого корнета (младшего офицера, хоть и гусарского полка).
В центре было как всегда оживленно, почти как в книжной лавке. Да и разговоры все те же.
Вот пробежал газетчик, звонко выкрикивая: «Последние новости про Пушкина!»
Почти над ухом молодого человека послышался голос хозяина мясной лавки, что есть мочи зазывающий покупателей:
– Страсбургский пирог – любимое блюдо Пушкина!
Из соседней лавки, тоже мясной, тут же раздавался возмущенный бас, перекрывающий конкурента:
– Рубленые котлеты – любимое блюдо Пушкина!
Молодой человек плотнее сжал губы и, не глядя на мясников, устремился дальше. Обогнал двух господ средних лет: