Читать книгу Рики-Тиви-Тави! онлайн
Дон Хосе был замечательным человеком, очень осведомленным, но он был коммунистом, лично знал Переса Переса и Родригеса, но НСПК, так называлась теперь эта партия, подключилась к революционной борьбе только в прошлом году, когда участь диктатора Батисты была уже предрешена, и большого веса среди новых властей не имела. Короче, ни один из команданте приехать из Гаваны в Карденас не захотел. Что время терять и разговаривать с теми «влиятельными людьми», которые палец о палец не ударили для победы революции!
Так оно и было. Бывший второй секретарь МГК ВКП(б) страшно не любил инициативу, всячески преследовал людей, которые ее проявили. Обожал, когда к нему руководители компартий на поклон приезжали лично и славили его до небес. Остальные его не интересовали. Куба и их революция для него выглядела откровенно враждебной, мелкобуржуазной, и на очередном съезде он был готов растерзать ее руководителей, последователей идей Троцкого и Плеханова.
Если отбросить всякую мишуру, то так оно и было, это была революция последователей IV Интернационала, и на поклон к Хрущеву они не спешили. Считали, что социалистический интернационал их поддержит.
Земельную реформу народу обещал лично Фидель в пятьдесят седьмом. Благодаря этому корпус армии Кубы перешел к нему, и у Батисты началась черная полоса в жизни. Обещание Кастро сдержал, ведь раздавать землю крестьянам начали еще в пятьдесят шестом, чем привлекли к себе большую часть крестьянства, и вот земля отдана крестьянам, но огромные деньги, которые давал туристический бизнес и структуры, так или иначе вращающиеся вокруг него, а все это внезапно прекратило свое существование, многие миллионы долларов поступать перестали. Как по мановению волшебной палочки. (Одних публичных домов при Батисте только в Гаване было более восемь тысяч восемьсот. И средняя продолжительность жизни женщин с момента подключения их к этому бизнесу была чуть больше семи лет. Статистика. Нация воров и проституток!)
Дону Хосе нравилось общаться с Владимиром Ивановичем. Разговоры заканчивались глубоко за полночь, но дело с места не трогалось.