Читать книгу Российские самодержцы. От основателя династии Романовых царя Михаила до хранителя самодержавных ценностей Николая I онлайн

Так стало оправляться от разгрома служилое землевладение. Помещики и вотчинники устремились на возобновление разоренного хозяйства – и снова поднялся тяжкий вопрос о крестьянских рабочих руках. Возвращение на старые места населения, сбитого с них в Смуту, приводило его в прежнюю зависимость. «Людие же, – сообщает книжник, живший интересами простого народа, – начаша оставшаяся собиратися в Руси по градом, исходя от плену от Литвы и Немец и начаша населятися; они же (владущие) окаянии, аки волци тяжци восхитающе, емляху их к себе, понеже страх Божий преобидиша и забыша свое прежнее безвремяние и наказание, что над ними Господь за их насильство сотвори, от своих раб разорени быша». Снова подымают землевладельцы вопрос о трудности розыска беглых в указный пятилетний срок, и Троице-Сергиев монастырь первый выхлопотал себе в 1614–1615 гг. льготу вывозить обратно своих беглых крестьян за девять и за одиннадцать лет со времени побега. Дворяне и дети боярские роптали на эту привилегию и домогались если не отмены ее, то хоть продления срока «урочных лет» для сыска беглых. На первых порах правительство царя Михаила не решалось круто усилить крестьянскую крепость, отчасти, вероятно, из опасений раздражить народную массу, отчасти под давлением землевладельческой знати, умевшей заполнять свои вотчины чужими крестьянами. Во всяком случае, в 1642 г. срок урочных годов продлен до десяти лет.

Так слагалась в первые годы нового царствования внутренняя политика; она преследовала, по существу, те же задачи, какие были поставлены московскими государями XVI в. и их продолжателем Борисом Годуновым. Правительственная среда сложилась из элементов, для которых эти традиции были и привычны, и близки. Но во главе ее стояли люди, не способные вести ее работу по систематичному и твердому плану и еще менее способные внести в дело государственного управления идею долга и строгую дисциплину. Опытные и умелые, но корыстные дельцы и случайные люди, возвышенные одной только близостью к царскому дворцу, принесли с собой господство интриги и произвола, которое даже иностранцев заставляло ждать с нетерпением возвращения из польского плена митрополита Филарета. «Он один, – писал, например, голландец Исаак Масса, – был бы в состоянии поддержать достоинство великокняжеское».