Читать книгу Историческая наука и теория социальных эстафет М. А. Розова онлайн

Анализ эпохи сталинизма, как правило, ведется ими не как анализ самостоятельного явления, а как продолжение, воспроизведение образцов, возникших в предшествующее время. Естественно, в качестве образца наиболее часто рассматривался

ленинизм. В самом отчетливом виде эта позиция просматривается в работах В. Юриана, в той или иной степени ее придерживаются И. Урбан и Дж. Боффа. В отличие от них Р. Такер видел разрыв преемственности между большевизмом и сталинизмом, даже пропасть между ними и, соответственно, искал образцы сталинизма в царизме и других формах монархического правления.

Не могут обойтись без обращения к образцам и такие работы, которые охватывают события на значительном хронологическом отрезке или в широких пространственных рамках. В этом случае массовость, разнородность, а зачастую и несопоставимость источников и их сведений требует внесения некоего упорядочивающего начала, каким и может выступать образец. Подобный подход мы видим в работе, посвященной изучению брака и семьи в западноевропейских странах с древнейших времен до наших дней. Естественно, что при таком хронологическом размахе в работе не могут быть затронуты все аспекты данной темы, поэтому автор сосредоточил внимание на традициях – с одной стороны, и на правовых основах – с другой. Взаимодействие образцов, обладающих разной скоростью трансформации – основной центр его внимания. Отмечу, что здесь мы имеем дело со стыком традиции и образца – стыком, о котором еще будет говориться в следующей главе.

Историко-этнографическое исследование Ф. Броделя «Структура повседневности: возможное и невозможное» также насыщено примерами изучения образцов. Отметим, что здесь присутствуют многие элементы теории социальных эстафет – скорость распространения эстафет в различных социальных средах, ограниченность поля реализации образцов, важная роль нормативных систем.

Монографию Б. А. Рыбакова «Язычество древней Руси» можно отнести к историко-археологическим исследованиям, хотя многие элементы в ней связаны и с этнографией, и с письменной историей. В предшествующей ей работе того же автора «Язычество древних славян» Б. А. Рыбаков на многочисленных примерах показывает воспроизведение одного и того же культового образца в археологических, этнографических и исторических источниках. В следующей работе Б. А. Рыбаков на многочисленных примерах показывает воспроизведение одного и того же культового образца в археологических, этнографических и исторических источниках. Например, цепочка «охотник, ряженый зверем (наскальный палеолитический рисунок) – новогодняя маска „велесова дня“ – святой Власий в христианской религии» показывает многовековую историю бытования и трансформации «скотьего бога». В следующей работе он концентрирует внимание на взаимоотношениях и взаимосвязях язычества и христианства в древней Руси. При этом он делает весьма важное наблюдение: «При ретроспективном рассмотрении с опорой на хронологические ориентиры выяснилось принципиально важное обстоятельство: эволюция религиозных представлений происходила не путем полной их смены, а путем наслаивания нового на сохраняющееся старое. В результате в этнографическом материале выявились реликты представлений охотников палеолита.., мезолита.., первых земледельцев энеолита и многое из последующего, более близкого к нам времени. Глубина народной памяти оказалась значительной».