Читать книгу Методологическое пространство трансдисциплинарности, синергетики и постнеклассики онлайн

Специфику отечественной школы трансдисциплинарности должна задавать советская социокультурная система. В качестве главного, на что надо указать, является ее административно-командный характер. Она была «идеологическим» обществом, то есть в ней была установленная «сверху и для всех» система предельных представлений о мире (идеология) и институционализированный контроль над сознанием. Это создавало смещение творческих сил общества (и теоретиков, в частности) в область науки. С одной стороны, творчество могло быть максимально свободным тогда, когда оно погружалось в логику научного предмета. Тем самым оно могло максимально возможно освобождаться от идеологического давления. Примерно в той же логике можно было максимально освобождаться от давления идеологии при рефлексии над наукой. То, что называлось философией и методологией науки могло быть нишей относительного свободомыслия. Именно такое смещение, можно считать, и создавало акцент на науке и философии науки. Если те принципы, которые выражены в Хартии трансдисциплинарности, шли скорее от общего культурно-философского климата, то отечественная линия, направленная в ту же сторону шла от философии и методологии науки. Можно считать, что это и определяет специфику пост-советской линии трансдисциплинарности. Здесь можно видеть прежде всего постмодернистскую версию философии науки. Точнее, она выглядит и как «мягкий постмодерн», и как «мягкий модерн».

Во-вторых.

Что можно видеть в приведенных первых трех статьях?

Ярче всего выражена логика «открытости». Киященко утверждает радикальную философию «открытого» универсума, бесконечного совершения шагов «открывания» мира. Трансдисциплинарность выражает себя как «трансцендирующий сдвиг дисциплинарного научного знания в область объемлющего его знания жизненного мира». В основе философии трансдисциплинарности лежит «парадоксальный опыт преодоления пределов». Стиль трансдисциплинарного философствования выражен в «открытой на иное рациональности». Но дисциплинарное знание «не теряет себя, но выдвигается к переоткрытию собственных начал». Открытость такой интегративной методологии выражается в «антидогматической незавершенности любых синтетических построений и возможности их дальнейшего обогащения и преобразования». В разных вариациях утверждается «открытый» характер научного знания и познания. Вроде бы, это вполне себе модерновый пафос. Но характер радикального утверждения этих принципов указывает на то, что вызовом, на который отвечает философия дисциплинарности Киященко, является нечто и «закрытое», и близкое. Это вполне может быть советское «идеологическое» общество.