Читать книгу За запертой дверью онлайн

В башмачном деле Серафим живо освоился. Тут и умение скорняжничать, как нигде, пригодилось. Подмечал Серафим, что Коротай делает. Где сам не разобрал – спрашивал. Хотел подольше в доме задержаться. Коли в колдуны не возьмут, так счастье и здесь сыскать можно.

На третий день Оленка сама с Серафимом заговорила. Позвала до башни прогуляться. Уж до чего Серафим удивился такой смелости, но виду не подал, согласился. Поначалу говорил мало, осторожничал. Понять хотел, что это Оленка вдруг к нему переменилась. А Оленка только и знала, что вопросы задавать. О просветлённых спрашивала, много ли Серафиму известно, правда ль, что в ученики к ним попасть желает, и отчего решил, будто выйдет у него.

О просветлённых Серафим знал немного. С Коротаем разговоры вести некогда было. Покуда за работой, только и знай, что кожу сшивай, да подмётки подбивай. А вечерами Коротай к семье в комнаты удалялся. Серафим же оставался, где был, – трудиться и отдыхать одно место дали. Так что приходилось Серафиму ухо востро держать, слушать, о чём люди говорят. А более этих разговоров не ведал.

Оленка как с вопросами закончила, сама рассказывать взялась. Сказывала, что башня колдунами давно выстроена, не одно столетие как. Сколько уж там просветлённых за это время было, никто не припомнит. Последние же мудрецы прожили долго, а как почуяли, что конец приходит, набрали учеников и ушли. А ученики те десятка два-три всего в башне просидели, и вон опять юношей созывают. Зачем – никто не знает. Долог век у просветлённых, рано бы им башню покидать.

А так раз в месяц выходят колдуны на площадь и всех желающих слушают. Болезни, посевы, ремёсла – всё просветлённым подчиняется. Потому, как колдуны в башню возвращаются, начинаются в Имтуме чудеса: хворые выздоравливают, дела налаживаются, деревья плодоносят. Но приходить к просветлённым нужно не с пустыми руками. Кто одежду, еду приносит. А кто важное что загадать хочет – драгоценности несёт. Из разных уголков к просветлённым народ съезжается. Говаривают, в башне за столетия столько добра скопилось – в государевой казне столько нет.