Читать книгу Змей на лезвии онлайн

– Это Улеб! – не выдержал Вальга, не в силах смотреть, как она перебирает предположения одно другого хуже.

Хотя куда уж хуже… Улеб дороже всех детей достался матери, и его же она сильнее всех любила.

– Что с ним? – Правена повернулась к нему.

– Он погиб, – глядя ей в глаза, сказал Вальга. – Его убили. Заманили на пустой берег и зарубили.

Видя, как окостенело ее загорелое лицо, он взял ее за локти, боясь, что упадет. Но Правена высвободилась, будто пытаясь вылезти из своего несчастья. Помотала головой.

– К-кто… – выдавила она, не в силах найти этой вести места в своих мыслях.

– Мы пока не знаем. – Перед ней Вальга не решился обвинять Игмора с братией, как он сделал перед Алданом. – Ищут.

– Но… этого быть не может, – будто убеждая его, пробормотала Правена. Взгляд ее застыл, губы побледнели так, чтобы было видно даже в полутемной кузнице. – Он… Улеб… никому зла не сделал. Кому он мог помешать?

– Это что… – подала голос Ута, которую Алдан все так же держал за руки. – Святша… добрался до него?

Вальга молча кивнул. Ута совсем не знала обстоятельств дела, но сердце матери угадало правду – все эти пять лет она ждала и боялась, что зло, изгнавшее ее сына из Киева, найдет его снова.

– Да он вовсе не хотел. – Князя Вальга должен был оправдать. – Он не приказывал. Они сами… люди его…

– Какие люди? – прохрипела Правена.

В мыслях она отказывалась признать звание человека за теми, кто решился на такое нелепое злодеяние.

– Ну… – Вальга отвел глаза. – Выходит, что наши… Игмоша с братией. Они в ту же ночь и сгинули… Иворовичи остались, а Секирины все трое – как вихри унесли…

– Я не верю… – прошептала Правена; у нее стиснуло горло, и она не могла говорить в полный голос. – Где он?

– В Хольмгарде. Его к Сванхейд привезли, его и оружников обоих. Они втроем были. Должно, уже похоронили, пока я ехал… Там, у Хольмгарда, где вся родня их.

Правена закрыла лицо руками. И тут, в этой темноте, ей так ясно представилась земля, закрывшая могильную яму, стена, отделившая ее от мужа, что из самой глубины ее существа вырвался полукрик-полустон – негромкий, глухой, но полный такого отчаяния, что у Вальги подкосились колени.