Читать книгу Совершенное оружие онлайн

Прибыв на место, выяснилось, что крики были следствием небольшой пьяной драки, в ходе которой никто толком не пострадал, если, конечно, не считать нескольких синяков. Пока опер опрашивал свидетелей и участников потасовки для составления протокола, я решил осмотреть на всякий случай квартиру, в которой не обнаружилось ничего идущего вразрез с версией полученной от самих алкашей. Да выглядела жилплощадь как филиал мусорной свалки и пахла как бомжатник поутру, но следов крови или трупов видно не было. Может этот вызов и закончился бы для местных жителей обычным выговором, если бы перед самым уходом я не засунул свой нос в стоящую на плите кастрюлю.

Понятие не имею, почему у меня вдруг взыграло любопытство, и возникло странное желание узнать, чем они здесь питаются. Но это решение стало поистине роковым, причём как для них, так и для меня самого. В этот день моя стажировка прервалась на месяц оплачиваемого отпуска в связи с нервным срывом.

Первым, что я увидел, сняв с кастрюли крышку, был здоровенный кусок варёного, вместе с кожей мяса, очень странной формы. В нем отчетливо угадывались маленькие руки, ноги тельце и даже голова. Сначала из-за плавающих в бульоне овощей я было решил, что это просто моё разыгравшееся воображение рисует в обычном куске мяса человеческую фигурку. Поэтому взял две лежащие на столе рядом вилки и достал из кастрюли заинтересовавший меня ингредиент. Что происходило дальше, я не помню. Вместо разворачивающихся тогда событий, перед глазами стоит картина, тела младенца, удерживаемого мной на весу над огромной кастрюлей. Оно висело передо мной на двух вилках, одна из которых вошла в живот, а вторая пробила шею. Из небольших отверстий в натянутой, местами лопнувшей коже, тонкими ручейками вытекал прозрачный бульон. Глаза на маленьком сморщенном, личике вылезли из орбит и приобрели мутно-белый цвет. Ручки и ножки скукожились и прижались вплотную к выпотрошенному тельцу.

Не знаю, почему я вообще вернулся после этого на работу, в то время как, бывший со мной на этом выезде, опер практически сразу написал заявление об увольнение, важно лишь то, что после этого момента человеческие тела, перестали вызывать у меня какие-либо эмоции кроме жалости.