Читать книгу Его величество случай. Роман в рассказах онлайн
Нэповская Сухаревка была прямой преемницей Сухаревки дореволюционной, но в то же время и её втянула в свой водоворот коммунистически-классовая идеология и фразеология. Репортёр «Вечерней Москвы» в очерке 1925 года видит на Сухаревском рынке «классовую борьбу». «Развёрстые пасти палаток подавляют изобилием земных благ, – пишет он. – Штуки сукна тесно жмутся на полках, громадные розовые туши с фиолетовым клеймом на бедре меланхолически висят вверх ногами, кубы сливочного масла громоздятся уступчивой пирамидой. В парфюмерном ряду благоухает сам воздух. Сухаревка неоднородна. На ней классовая борьба. “Крупная буржуазия” торгует в палатках, а между овалом (рядами палаток, образующими такую геометрическую фигуру) и забором торгует “мелочь”. У входа на развале помещаются лотошники и торгующие с рук. Крик лотошников и разносчиков: “Магазин без крыши, хозяин без приказчика, цены без запроса!” В палатках всё дорого. Торгующие друг друга не любят».
Но и у покупателей – в зависимости от достатка – также «классовое» впечатление о рынке: бедняк не видит ни розовых туш, ни пирамиды сливочного масла, не обоняет благоухание парфюмерии. Вот цитата из другого номера «Вечёрки» и очерка другого автора: «Собачья колбаса, пирожки на постном масле, пропитанные пылью конфеты, похожие вкусом на еловые шишки, перещупанные ягоды, коричневый напиток под гордым названием “квас” – копейка стакан, булки чёрт знает из чего, горячие сосиски из мясных отбросов, клейкие пряники, семечки, крутые очищенные яйца… Всем этим, с позволения сказать, товаром торгуют с немытых рук сомнительные личности…»
«Классовый подход» проявляли к клиентам и мальчишки – чистильщики сапог. Призывая прохожих воспользоваться их услугами, они кричали: «Чистим-блистим, лакируем. Всем крестьянам и буржуям!»
Ленин говорил, что НЭП – «всерьёз и надолго, но не навсегда». И всеми своими действиями власть старалась дать понять населению, что новая экономическая политика – «необходимое зло». Карикатуристы в журналах язвили над «новыми русскими» двадцатых годов – нэпманами и крестьянами, имевшими наёмных рабочих. Они лишались избирательных прав, не призывались в армию, не допускались во властные структуры, а их дети не имели права поступать в высшие учебные заведения. Все крупные предприятия так и оставались в руках государства.