Читать книгу Предчувствие беды. Книга 1 онлайн
Глава 2
Деда Николая Карловича Андрей не знал – тот умер в тридцать восьмом, за год до его, Андрея, рождения, вскоре после окончания Второй мировой войны, в Констанце, в своем доме, под Новый год. Дату смерти деда – 23 декабря – запомнить было легко: в тот день в полуразрушенном Берлине Гитлер произнес свою знаменитую речь, которую все поначалу восприняли просто как пир победителей, как окончательный осиновый кол в гроб коммунизма, и лишь месяцы спустя проявился ее второй, главный смысл: вчерашние союзники оказывались завтрашними противниками. Это было уже после Харьковского процесса, уже полным ходом шла в России десоветизация, бывших членов запрещенной ВКП(б) судили по всей территории бывшей Совдепии поспешно созданные «тройки». Тройки эти, по Тартускому договору, составлялись главным образом из офицеров армий-победительниц, хотя попадались и штатские, причем в тройку обязательно входил один представитель Германии и еще двое – любых других, обычно француз и англичанин, иногда и русский из эмигрантов (эти, по слухам, творили суд самый скорый и жалости не проявляли никогда). На Дальнем Востоке в тройку часто входил американец, иногда немца заменял японец или австриец – немцев на всех не хватало, и вообще работа эта была сложная и хлопотная, особенно учитывая проблемы перевода. Впрочем, германские оккупационные власти поначалу очень пристально следили за точным исполнением договоренностей и шли, бывало, на немалые расходы, отправляя десятки и сотни офицеров в Читу и Воронеж, в Иркутск и Омск, в Екатеринбург и Ростов. И писали эти офицеры подробные отчеты, слали их в Берлин с фельдкурьерами, и копились, копились в спешно созданном люстрационном отделе Рейхсканцелярии тома и тома свидетельств, рассказов, документов о преступлениях большевизма. Были там и фотографии, и киноленты, и личные дневники, и следственные дела, и протоколы допросов, и доносы, и воспоминания, записанные со слов бывших заключенных советских страшных лагерей. Бесценные, в общем, для историка материалы. Небольшую часть этих жутких документов теперь уже опубликовали. Знаменитая «Черная книга большевизма» в полном виде, по-немецки, занимала 12 томов. Были и сокращенные издания. У Андрея дома стоял русский однотомник и еще трехтомник по-немецки в черном твердом переплете, с расколотым серебряной молнией советским гербом на обложке, очень талантливо и страшно нарисованным, с фотографиями лагерных бараков, трупов, изможденных лиц. Сотен лиц. Впалые щеки, беззубые рты, пустые глаза людей, видевших то, что люди видеть не должны. Смотреть на эти фотографии было невозможно, читать свидетельства – и подавно: нельзя было поверить, что люди могут такое творить с людьми.