Читать книгу Собрание сочинений. Поэзия, публицистика, письма. Том 2. Публицистика онлайн

Так, для кого и для чего проводятся все эти реформы?

Совершенно очевидно, что проводятся они в интересах тех, кто при власти и при деньгах, проводятся для того, чтобы стоящим у власти обеспечить полный комфорт, изобилие и свободу действий, а трудовой народ вогнать в совершенную беззащитность и безысходность.

Чиновники твердят нам, что для повышения в два-три раза двухтысячных пенсий и трёхтысячных зарплат в бюджете нет денег, и что такое повышение так подстегнуло бы инфляцию, что пенсионеры и трудящиеся стали бы ещё беднее.

И под эту наглую ложь втихаря повышают в три-четыре раза свои и без того чрезвычайно завышенные зарплаты, как будто это берётся не из того же бюджета и не подстёгивает инфляцию!

И ведь не стесняются без конца твердить о том, что именно им надо повышать зарплаты потому, что они, мол, ворочают такими миллиардами, а получают какие-то десятки тысяч. Им бы вот все эти миллиарды рассовать по своим карманам!

То есть психология и нравственность у них на уровне амбарных грызунов: «Уж если добрался до закромов, жри, сколько влезет, тащи, сколько сможешь!».

Этим господам надо со всей определённостью сказать: «Не своё пожираете, господа пожиратели! Не своё! Не вами создано, не вам принадлежит! Вам доверено блюсти, а не расхищать!».

В блокадном Ленинграде учёные и служащие – хранители генофонда злаковых культур – опухали и умирали с голоду, но не позволили себе взять ни одного зёрнышка из коллекций генофонда.

Для них национальная идея своего народа была не отвлечённой формулой, а главным законом жизни. Они понимали, что интересы Отечества, интересы народа неизмеримо выше любых интересов отдельной личности, её здоровья, благополучия и даже самой жизни. Они не могли допустить даже мысли о том, будто можно съесть хотя бы крошку из того, что тебе доверено сохранить.

Их нравственность, их внутренняя совестливость не позволяла им даже помыслить такое.

Нынешнее же наше чиновничество и политики от воровского перекорма заболели особой болезнью – ожирением совести в тяжелейшей форме.