Читать книгу За дорогой онлайн
Всю жизнь мама считала, что у меня гайморит и водила по всяким врачам и применяла против меня разнообразные народные средства. Как-то раз мы пошли к одному старому врачу, который начал вставлять в мой нос какие-то железные спицы, у меня пошла кровь, я запротестовал, на что он сказал: «Будем пробивать!», – но мое возмущение было настолько сильным, что решили, придумать, что ни будь пока, а там видно будет. Перспектива сверлением кости меня совсем не радовала, я приготовился стоять до конца, ведь как говорил отчаянный кот Васька, из любой ситуации есть выход, “нет безвыходных ситуаций”. И как оказалось кот было прав, страшная процедура прошла меня стороной, маме кто-то подсказал, что в военном госпитале есть какая-то система «Кукушка». Птицу я себе представлял совершенно отчетливо, что за прибор понятия не имел, но пробивать кость там не требовалось, что уже радовало. Принцип «Кукушки» был прост, в нос вставляется две трубки, через одну подают солевой раствор, через другую выкачивают его вместе с гноем. Принудительное промывание носа, наподобие йоговского, только по старой доброй русской традиции добровольно принудительное.
Так как меня некому было забирать из школы, то я обычно сидел на последней парте и делал домашнюю работу, пока в классе шли уроки у второй смены. Мне это не нравилось, все мои друзья одноклассники давным-давно уже сидели дома, я же сидел на задней парте и смотрел в окно, на деревья, на школьный стадион, зачем-то закатанный в асфальт, на трубу школьной кочегарки, на людей проходивших мимо школы, на серое небо, на старшие классы, занимавшиеся физкультурой и все это проходило мимо меня. Однажды в погожий зимний день я решил сбежать. Все прошло гладко, и я считай добежал до администрации, где работала мама, но меня поймал сын классной руководительницы.
Меня стыдили, совестили, говорили, что так делать нельзя и, что я позорю свою маму, и прочую ерунду. Под психическим прессом я попросил прощение, но внутри виновным себя не считал, потому что знал, что “мама бить не станет, поорет и престанет”, так и в этом случае, нужно напустить показательное раскаяние и переждать пока все успокоятся, главное притворится. Иногда у меня спрашивают с упреком, «где твоя совесть?», на что я отвечаю, что осталась на школьном дворе, спрашивающий не понимает, но задающий такой вопрос обычно туп беспросветно и эгоистичен до безобразия, у него самого нет ее и грамма. Призывы к совесть последние пристанище лицемеров, последний оплот их гнилой сущности. Я вот бессовестный человек, и прекрасно себя чувствую, вру, обманываю, потому что считаю, что честным нужно быть только с самим собой. А как иначе? Если с детства тебя вынуждают лицемерить: «Извинись перед Татьяной Владимировной!», – «Извините Татьяна Владимировна, я больше не буду», – сказал я с кислой рожей, но внутренне я был не согласен, и очень зол, но поделать ничего не мог, пришлось притвориться.