Читать книгу Уходящие из города онлайн

Она украла стихотворение, записанное на желтой бумажке. Она сделала его закладкой в своем блокноте, хранила его так, как хотела бы, чтобы кто-то хранил ее собственный образ, – как великое сокровище, равное драгоценностям Эрмитажа.

Потом, после смерти Нелли Артамоновны, в ее квартиру приехали какие-то дальние родственники и вывезли все, даже ветхую мебель. Скорее всего, на свалку. Не осталось ничего – ни книг, ни портрета забытого поэта, ни историй о великой любви и страсти. Только одно стихотворение в блокноте у Олеси, ее единственная кража (деньги, похищенные из материнского кошелька, сама Олеська таковой не считала).

Любовь, как дым, исчезает. Остается лишь память, и от нее, как и от дыма, слезятся глаза.

Книжки остались после того мужика.

Славка как-то раз сказал:

– Знаешь, что его наколки означают?

Влад не знал, но Славка ничего объяснять не стал, просто посмотрел на брата как обычно, то есть как на дурачка – и все.

Мужик прожил у них на даче полгода, хотя вообще жить в том доме зимой было нельзя. Они и летом там не ночевали: домик хлипенький, без печки, а по ночам холодно. Тот мужик приволок откуда-то буржуйку. Чем он ее топил, бог весть, наверное, воровал у соседей дрова (саму-то печь точно у кого-то скоммуниздил, не на рынке же купил). В воображении Влада печку он топил трупами убитых и обворованных людей. Если бы Влад рискнул покопаться в золе, то точно нашел бы там обломки зубов и костей. И как только он обнаружил бы зуб (может, золотой) и осознал, что происходит, как зазвучала бы тревожная музыка и за его спиной появился огромный силуэт, который держал в руках доску с торчащим из нее гвоздем…

Все мы выросли на таком кино – разве нет?

Когда-то покойному деду дали участок от железной дороги. Тут вся земля нарезана на такие узкие полосы, что нельзя ни слова сказать так, чтоб тебя никто из соседей не услышал. На участке умещался домик (скорее, бытовка), сортир, несколько яблонь, которые никогда не плодоносили, одна алыча, которая, наоборот, плодоносила каждый год как бешеная, три куста разномастной смородины, ненавистная до глубины души всякому мыслящему человеку облепиха, несколько грядок с овощами… и все.