"Чуть ночь, я на корабль всхожу,

Шепнув «покойной ночи» всем,

И к неземному рубежу

Плыву, и тих и нем".

Роберт Льюис Стивенсон

Крик чаек, скрип деревянного корабля и шум моря – я открываю глаза. Я знаю, что лежу в трюме небольшой гафельной шхуны, покачиваясь в такт в парусиновом гамаке. На мне старые белые клеши не по размеру, подпоясанные бечевкой. Голый худой торс. Заскорузлые от морской соли кожа и волосы. Языком нащупываю отсутствие нескольких зубов. Сильно хочется пить.

С трудом выпутавшись из гамака, пытаюсь держать равновесие – качка. На четвереньках выбираюсь по лестнице на палубу. Яркое солнце, прикрывая рукой глаза и держась за леер, осматриваюсь по сторонам. Море.

– Сохраняй надежду и не опускай рук, и судьба уступит тебе!

Это кричит мне Семен Львович, он стоит на носу шхуны и указывает рукой по курсу корабля. По курсу берег, с широко раскинувшимся древним городом. Городские стены, башни, величественный дворец, напоминающий архитектурой Собор Святой Софии. Так, наверное, и выглядел Константинополь.

Семен Львович с красным от солнца лицом, аккуратно стянутыми на затылке волосами одет в черные, порванные узкие брюки и такую же куртку с оборванными по плечи рукавами.

Рядом Виталик в таких же как у меня штанах и также без верха. Красный как вареный рак, пшеница повязана платком, машет мне рукой.

– Позволь любому человеку говорить достаточно долго – и у него появятся последователи.

Я оборачиваюсь, это Сава цитирует автора Острова сокровищ, кивая в сторону Виталика и Семена Львовича.

Одет как мы с Виталиком. Похудевший, кожа коричневая от загара, рельефные жилистые мышцы.

За спиной Савы на корме замечаю несколько человек. Один толстый черноволосый, в красном видавшем виды камзоле, вероятно капитан. Другие – худые в парусиновых рубахах и штанах, его матросы. Капитан громко раздает указания, матросы разбегаются, спеша их выполнить.

– Всё, что удалось выпросить у жадной капитанской морды, – Сава протягивает мне глиняную кружку, – это твое, пей!

Пара глотков, вода теплая и затхлая.