Читать книгу О том, как мне удалось стереть контрольные… и о многом другом! онлайн

– Теперь, когда ты уже знаком с инструментами, – он загадочно улыбается, – время концерта!

Продавец «Фиеста Маркета» поворачивается ко мне спиной, а лицом к банкам-мычалкам. Он вскидывает руки и сосредоточенно наклоняет голову.

– Симфония фермы и скотного двора до-мажор, – объявляет он.

Он выпрямляется, расправляет плечи, приподнимает подбородок. И тут начинается! Его руки летают над банками, хватают их, подбрасывают, переворачивают, ставят на место и берутся за другие. Магазин наполняется голосами десятков животных.

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Кря-кря!

Ме-е-е-е!

Кукареку!

Хрю-хрю-ю-ю!

Бе-е-е-е!

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Продавец носится туда-сюда, подскакивает на месте, жонглирует банками… Его руки словно движутся во все стороны одновременно. Они больше похожи на лопасти ветряной мельницы во время урагана.

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Кря-кря!

Ме-е-е-е!

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Кукареку!

По правде сказать, не совсем симфония, а скорее какофония. Тем не менее я горячо аплодирую маэстро, когда он заканчивает свое выступление. Сам же он вскидывает руки, кивает воображаемой оглушительно аплодирующей публике. Затем, отведя одну руку за спину, а другую прижав к груди, он кланяется направо, потом – налево… Выпрямляясь, он нечаянно задевает стеллаж, и с верхней полки скатывается какой-то маленький предмет, отскакивает от пола и останавливается у моих ног.

Я наклоняюсь и подбираю его. Это обычный ластик. Почти такой же валяется у меня в рюкзаке. Только этот запечатан в обертку с надписью «Волшебный ластик».

Продавец подходит.

– Ух ты! Вот это круто!

– Что это? – спрашиваю я.

Продавец отвечает мне таким тоном, будто я спросил, почему вода мокрая, а огонь горячий:

– Это волшебный ластик. Я был уверен, что давно их распродал…

– Да, тут написано «Волшебный ластик». Но что это значит? Какой-то розыгрыш? – спрашиваю я.

– Никаких розыгрышей, – возражает продавец. – Это для волшебников. Ластик действительно может стереть все, что угодно.

Он поднимает брови.

– Держи! Дарю, – говорит он и протягивает его мне.