Читать книгу Глас земли онлайн
Четыре слоя – они же мифологические эпохи – удерживают пространство: но не Россию, у которой нет места и времени; они удерживают всё остальное: сама Россия, как древний колосс-невидимка, удерживает на себе круговерть всемирной истории, встав неподвижной самозабвенной основой в её средоточие. И всё, на что я, как автор идущих ниже рассказов, смиренно надеюсь: достичь того же эффекта в событии книги – полностью скрыться в игре сюжетов и образов, потеряться в лабиринтах анекдотов и мифов, чтобы в итоге читатель остался совершенно один и отчётливо понял: конец – это только начало.
Санкт-Петербург,
весна 2023 г.
Древняя Русь
1. Обезьяна
Примерно двести тысяч лет назад одна довольно крупная обезьяна полезла на дерево, но неудачно прыгнула на сухую ветку. Ветка треснула, обезьяна сорвалась, рухнула вниз и ударилась о землю. Она порядочно зашиблась, но не столько больно ей было от падения, сколько стыдно за свою неловкость. Она так расстроилась, что даже не поторопилась встать и уйти в сторонку, а растянулась под деревом и, зажмурив глаза, притворилась мёртвой. Так она пролежала несколько минут и лежала бы ещё, но какая-то муха села ей на нос и стала ползать по нему взад и вперёд, желая, видимо, отыскать вход в одну из ноздрей. Почувствовав это, обезьяна открыла глаза и прогнала насекомое. Она уже немного перевела дух и стала смотреть, как сверху, через крону огромного старого дерева, прямо на неё сияющей просинью изливается небосвод. Было немало умиротворяющей силы в этом прекрасном зрелище, и всё же обезьяной овладела тревога.
Она опасалась, что кто-нибудь из её стаи заметил, как жалко она опростоволосилась. Если хоть кто-то видел её падение, слух неминуемо разнесётся по джунглям. Лесные звери – безжалостные существа. Вокруг, однако, было спокойно, никто не смеялся, не дразнил и не кричал от радости. Это несколько успокоило обезьяну и вселило в её дикое сердце надежду, что её реноме не понесёт никакого ущерба.
Так прошло несколько времени. Она лежала уже для собственного удовольствия, глядя в небо и поглаживая свой живот. Вдруг она услышала какой-то треск, вздрогнула, приподнялась, огляделась по сторонам, но вокруг всё было так же – тропический лес жил своей размеренной жизнью. Она опять легла. Треск послышался снова. Тогда обезьяна с неким ужасом сообразила, что этого треска нет нигде вокруг. Как странно! Он есть, и тут же его нет. Она узнала этот треск. С точно таким звуком сломалась ветка, на которую она так неудачно наступила. Но ведь всё это уже было. Это было там, наверху, а теперь она, обезьяна, здесь – внизу, и никакого треска нигде уже нет. И всё-таки он есть. То исчезнет, то появится. А рядом с ним что-то другое: шелест листвы, удар о землю, тяжесть тела. К ужасу своему, она поняла, что всё другое – точно такое же, как треск. Его тоже нет. Или есть. Она запуталась, потому что никогда ещё до этого момента не размышляла о подобных материях. Да и было ли размышлением то, что было? Она продолжала углубляться в новое ощущение. Вот небо, которое есть, но которое есть ещё и как-то по-другому. Как будто есть два неба. Одно здесь, внизу, а второе – оттуда, сверху, с дерева. Одно висит на месте, а другое движется, улетает вверх и сменяется ударом, от которого темнеет в глазах. И тут обезьяна поняла, что это она сама делает так, чтобы появлялось то, чего на самом деле нет. Как это – нет? Его нет сейчас, а раньше было, и она знала это, а теперь она захотела, и это снова есть. Немного не такое, его как бы нет рядом, оно неизвестно где, а всё-таки как-то есть и есть наверняка. Это делает она сама где-то в себе. В глазах или в ушах. Или где-то посредине. Мало ли!