Читать книгу Кмель онлайн

Как ни пытался я сохранить невозмутимый вид, как ни пытался удержать ровное дыхание, ничего не вышло. Руки мои заметно задрожали и я даже испортил воздух. Я и трубку то взял не сразу, боялся, что меня или поразит молния, или поглотит земля. Вдобавок ко всему за стеной слабо, видно, сквозь сон, заржала Парадигма, отчего мне стало совсем уж не по себе.

Я почувствовал, как к горлу медленно подступает дурнота, словно я оказался на краю пропасти и почва стремительно ускользает из-под ног. Невольно укрупнив кадр, я уже более отчётливо разглядел полустёртые буквы:

Изосим Петрович Радужкин 1975 – 1995 г.-г.

Это означало, что захоронение было произведено пятнадцать лет назад.

2.Екатеринбург. Муравель

Какой же это был удивительный лес! Кажется, тут росли все деревья, кусты и травы, существующие в мире! Но удивительнее всего, что и я был деревом, а ещё кустом и травой тоже! Иными словами, я был равноправной и неотъемлемой частью этого огромного живого сообщества и все об этом знали, как и я всё знал о каждом!

– Ты видел, – обратился ко мне куст, произраставший рядом, – а ведь ещё вчера она участвовала в наших милых бесчинствах!

Куст был сплошь покрыт весёлыми розовыми цветами, от него за версту несло аптекой.

– Кто «она»?

– Сусанна… Столетняя пихта с рыжими подпалинами. Никто лучше, чем она не играл в «ёлочки-пенёчки». Посмотри – за ночь срез на пеньке сплошь покрылся смолой!

Дальше куст спел:

– На поленьях смола, как слеза!

– Беда настигла не одну Сусанну, – встрял в наш разговор кто-то третий. Возможно, это был Иван-чай с обочины лесной тропинки, той самой, что петляла вдоль дедовой изгороди, всякий раз возникавшей при воспоминаниях о моём далеком детстве. – Есть достоверные сведения, что за пять тысяч вёрст отсюда нынешней ночью целиком сгорел целый лесной массив.

– Семенихин бор? – спросил я.

– Точно, – сказал Иван-чай и тут же высказал мне претензию. – Я знаю, вы думаете, я – сорняк! Я это чувствую! Прекратите немедленно! Никакой я не сорняк, а самый что ни на есть настоящий Подсолнух! А если вы по прежнему будете сомневаться в моей родословной, я пожалуюсь самому Муравелю!