Читать книгу Соломенный век: Сутемь онлайн
Взвыв тяжёлым протяжным стоном, медведица захрипела в судорогах. Смять человека она сумела – но и он сумел глубоко, до самой рукояти, воткнуть длинное лезвие ножа под грудную клетку. Страшная боль сковала всё её тело, в горле заклокотала горячая кровь. Окружающий лес в её глазах превратился в туманную пелену, которая быстро меркла – как и медвежье сознание, где отчаянно пульсировали последние мысли.
«Прости, мой пушистый комочек! Прости, я не хотела умирать! Уходи, убегай, не давайся человеку в руки! Прости свою маму… и помни – я люблю тебя…»
Так оно бывает: вступаешь в схватку в ненависти, а умираешь с мыслями о любви. В последний момент сердце говорит о том, что ему важнее. Что было недосказано – или сказано недостаточно часто при жизни. Кто-то подумает: это хищник, тварь, созданная убивать, ей чужды чувства любви. Но разве человек не такой же хищник? Если кто-то и создан убивать – то несомненно он, ибо нет на планете другого существа, который с таким упоением и неоправданной жестокостью тысячелетиями убивал своих братьев по роду. Миллионами. И не сказать, что от голода.
Как бы то ни было – разве ненависть настолько ценна, чтобы тратить на неё последние минуты? Ведь рождаемся мы все тоже не из ненависти. А если ей травим своё сердце всю жизнь, то уже по собственному выбору, сваливая вину на других людей, именуемых охотно «звери», – хотя как раз в истинных зверях ненависти от природы меньше всего.
Медвежонок долго и горько плакал. Прибежав попозже, когда закончилась яростная схватка, он поначалу не решался приблизиться, и только когда обошёл лежащих на земле с другой стороны – где человек не мог его увидеть – подкрался к матери. Она была ещё жива, но дышала всё реже и с большей натугой. Морда лежала на земле в лужице крови, вытекающей из пасти, глаза были закрыты. Она умирала. Всё, что сейчас ещё оставалось, это отсчитывать замедляющиеся вздохи в ожидании, какой из них будет последним.
«Мама, мама! – взволнованно шептал медвежонок, тычась своей мордочкой в залитый кровью нос матери. – Тебе очень больно? Вставай, пойдём отсюда!»