Читать книгу Основы истории философии. Том первый – Философия античности онлайн

3. Подобная точка зрения не допускает никакого выведения из многообразия. Только свидетельство органов чувств заставляет нас принять его. Но поскольку органы чувств не туманят бытие, а скорее обманывают, то множественность – лишь видимость: физика для него – лишь учение о мнениях; а почему человек страдает от мнений, Парменид не знает, как понять, а только сетует. Хотя небытие есть только видимость, всякая видимость указывает на бытие, и поэтому мир не настолько лишен всякой истины, чтобы Парменид не стремился проникнуть в него знанием. Два принципа, которым он приписывает всю множественность, которые он называет то огнем и ночью, то светом и тяжестью, которые он позже называет то теплом и холодом, то огнем и землей, повторяют основную логическую оппозицию бытия и небытия, тогда как физиологи противопоставляли их как сухое и влажное, пифагорейцы математически – как чет и нечет; поэтому одно называется самосущим, другое – кажущимся, непознаваемым и т. д. Две противоположности смешивают и объединяют две противоположности. Обе противоположности смешиваются и объединяются силой, которая также сводит мужское начало с женским, – вышеупомянутой вселенской любовью или всепобеждающей дружбой. Как и всякая вещь, человек также представляет собой смесь этих элементов; чем он теплее, тем совершеннее; и как его огненная природа позволяет ему познать бытие, так и его земная конституция подчиняет его мнению, то есть он созерцает небытие. Поскольку ни один из этих элементов не возникает без другого, можно сказать, что высшее и низшее познание – одно и то же (то есть неразделимы или различаются лишь постепенно). Идеи Парменида об устройстве мира либо переданы неверно, либо непонятны из-за их странного выражения. Это не помешало ему обладать важными для своего времени астрономическими знаниями.

§37.

Как физиологическое направление Анаксимена, так метафизическое представлено Парменидом в своем высшем совершенстве. Как там, так и здесь невозможно имманентное продолжение, но возможна защита от несогласных. Эта защита, которая в первоначальной философии могла иметь место только против тех, кто шел дальше, и потому должна была быть реакционной (ср. §27), может быть и здесь; но она может быть направлена и против преодоленной, низшей позиции физиологов. Мелисс ставит перед собой именно эту задачу. Она легче, и для ее решения достаточно меньше сил, как бы плыть по течению. Более того, поскольку всякая борьба с другой точкой зрения заставляет вступать с ней в борьбу и тем самым приближаться к ней, реакционная борьба с высшей точкой зрения хотя бы формально выведет человека за пределы своей собственной, а борьба с низшей заставит его опуститься ниже нее. Поэтому то, за что Аристотель критикует Мелисса, – что он менее утонченный мыслитель, чем другие элеаты, и что он чувственно постигает интеллектуальное, то есть слишком физически определяет его метафизику, – обязательно происходит с ним.

Вход Регистрация
Войти в свой аккаунт
И получить новые возможности
Забыли пароль?