Читать книгу «От земли до высокой звезды». Мифопоэтика Арсения Тарковского онлайн
- О нет, я не город с кремлём над рекой,
- Я разве что герб городской.
- Не герб городской, а звезда над щитком
- На этом гербе городском.
- Не гостья небесная в черни воды,
- Я разве что имя звезды.
- Не голос, не платье на том берегу,
- Я только светиться могу.
- Не луч световой у тебя за спиной,
- Я – дом, разорённый войной.
- Не дом на высоком валу крепостном,
- Я – память о доме твоём.
- Не друг твой, судьбою ниспосланный друг,
- Я – выстрела дальнего звук.
- В приморскую степь я тебя уведу,
- На влажную землю паду,
- И стану я книгой младенческих трав,
- К родимому лону припав.
«Книга младенческих трав», которой становится поэт в результате длинной цепи «апофатических» превращений, – это Книга Бытия, которую он пишет всю жизнь, жертвенно отдавая себя людям и всему живому на земле и становясь залогом бессмертного единства природы и культуры. В этом поэт подобен титану Прометею, похитившему божественный огонь с Олимпа: «/…/ С огнём и я играл, как Прометей, ⁄ Пока не рухнул на гору кавказскую. /…/И каждый стих, звучащий дольше дня, ⁄ Живёт всё той же казнью Прометеевой» (1, 196). В стихотворении «К стихам» развёрнут тот же сюжет, но уже в библейских «одеждах»: испытание-закал в «печи, раскалённой огнём» из Книги пророка Даниила (Дан., 3:19–28).
Миф о Прометее становится семантическим центром поэтологического мифа Тарковского, подобно тому, как у любимого им Мандельштама таким центром стал миф о похищении Зевсом Европы.[22]История Прометея дублируется у Тарковского мифами о Фаэтоне («Когда под соснами, как подневольный раб…»), Актеоне («Дождь», «Охота») и Марсии («После войны») с их жертвенным пафосом и сюжетом о нарушении установленного богами космического и природного миропорядка. Позднее этот потенциальный мессианский сюжет получит прямые «голгофские» интерпретации («Как Иисус, распятый на кресте…», «Манекен», «Камень на пути»).
Тарковский остаётся «мифотворцем» даже в интимной лирике, то эксплицируя сюжет о путешествии в царство Аида за умершей возлюбленной («Эвридика», «Песня», «Мне в чёрный день приснится…», «Ветер»), то развёртывая любовную тему как мистерию Богоявления и Преображения («Первые свидания»).