Читать книгу Уолден, или Дикая жизнь в лесу онлайн

Нам следовало бы обрести прекрасную традицию не обзаводиться новыми одеждами, какими бы грязными и истрёпанными старые ни были, пока нам не удасться совершить подвига – хоть в чём-то стать новыми людьми, и только став новыми людьми, можно будет менять одежду, лишь потому, что мудрые не вливают новое вино в старые меха. Если Приролды устроена так, что даже птицы раз в году линяют, обретая новую жизнь, то и душа человеческая имеет возможность обновляться в соответствии с изменением времён года. В нашей жизни тоже должны быть вехи, отмечающие наше движение к обновлению. В это время года гагары обретаются на пустынных прудах. Змея, испытывая зуд и беспокойство, мучительно сбрасывает старую кожу, а гусеницы отметает свою прошлую оболочку в ходе естественного роста. Они не знают слов, они не знают слов «оболочка», «одежда», но они знают что внешний покров должен смениться по воле благой и занющей Природы. Одежда – это всего лишь внешний покров жизни, лишь временно стесняющий душу. Природа не даёт права всем всё время оставаться под старыми, истрёпанными знамёнами, ибо присягнувший знамёнам, которые штурмует сама Природы, в конце концов неизбежно испытает капитуляцию перед силами Природы и падёт не только в физическом смысле, но и и в собственном мнении и мнении других людей.

Мудрый меняет платье за платьем, как то делают экзогенные расстения, которые распространяют своё влияние путём внешнего прироста.

Наш нарядный внешний прикид, верхняя одежда, наше парадное верхнее платье – это всего лишь ложный покров, ложная кожа, которая никоим образом не связана с нашей внутренней, духовной жизнь – содрав её в любом месте, мы не почувствует никакой боли или даже беспокойства. Наша одежда, которую мы носим постоянно – по сути наша клетчатка, cortex, а рубашка на теле – liber или склеронхима, её нельзя снять, чтобы не закабалить человека, чтобы не погубить его.

У меня нет никаких сомнений, что нет такого народа, который в известное время не носит чего-то подобного рубашке. Человеку следовало бы одеваться так просто, чтобы не потеряться в абсолютной темноте, так просто, чтобы уподобиться тому, как одинокий уходит из занятого врагом города – подобно древним философам и пророкам, с посохом, пустой сумой и спокойной, окрыленной душой.